Излучина Ганга - [70]

Все эти настроения не ускользнули, конечно, от острого глаза коменданта. Он переговорил с командиром воинской части, майором Кемпбеллом, а потом вызвал к себе Гьяна.

— Командиру гарнизона нужен клерк, кто-нибудь знающий английский и хинди. Я рекомендовал тебя. Вечером отправишься к нему. Если ты ему подойдешь, завтра же приступай к работе.

— Бесконечно вам признателен, сэр, — поблагодарил Гьян.

Майору Кемпбеллу не исполнилось еще и тридцати лет. Приветливая улыбка озаряла его открытое лицо. Типичный англичанин, он все-таки чем-то отличался от всех европейцев, с которыми Гьяну приходилось иметь дело. При появлении нового клерка майор протянул руку. Гьян с некоторой опаской прикоснулся к этой руке — ему еще никогда не приходилось обмениваться рукопожатием с европейцем.

Майор Кемпбелл бросил на него быстрый взгляд.

— Думаю, вам лучше завтра прийти без этой штуки, — он показал на цепочку, красовавшуюся на шее Гьяна.

— Нам не разрешают снимать цепочку, сэр, — объяснил Гьян. — До тех пор, пока не подойдет число, которое здесь выгравировано. И потом… только кузнец сможет ее снять, она очень прочная.

— Понимаю. Тогда, может быть, вы застегнете воротник, чтобы вас не смущала эта железка. Не возражаете?

Вот, оказывается, какое условие ставит ему майор — он, Гьян, не должен чувствовать себя неловко, работая здесь.

Утром Гьян явился на работу в куртке, застегнутой на все пуговицы. Жалованье ему положили шестьдесят рупий в месяц, столько же получали старшие надзиратели в тюрьме. Каким облегчением было вырваться было вырваться из атмосферы презрения и ненависти, окружавшей его в тюрьме, хотя и до сих пор его жег стыд, спрятанный в глубине души, словно металлический диск на цепочке под застегнутым воротником.

Постепенно солдатская труба стала для него столь же привычной, как тюремный колокол. Появились и удовольствия, о которых еще недавно он и мечтать не мог: сигареты в ларьке, чай с бисквитами в одиннадцать часов, а иногда и настоящий солдатский завтрак— консервированная колбаса с пюре.

А через несколько недель после этого майор Кемпбелл попросил Маллигана подыскать ему рассыльного, и в штабе появился Гхасита, Большой Рамоши, вышедший на поселение одновременно с Гьяном и подыскавший себе жилье в колонии Залив феникса. Если бы Гьяну предложили самому найти подходящего человека, то изо всей колонии он выбрал бы именно Большого Рамоши. По крайней мере, этот малый не осуждает поступка, совершенного Гьяном.

Рамоши, как всегда, был груб и развязен, и все же Гьяну было приятно, что он сидит неподалеку около тента, слушает, как ругаются солдаты, и просит Гьяна объяснить значение всех этих слов.

Вечерами Гьян и Рамоши, два гражданина Андаманских островов, в рубашках до колен и в дхоти возвращались из военного лагеря, болтая о служебных делах. Так шагали они целую милю до перекрестка, где расходились их пути. Гьян отправлялся в свою конуру в Заливе моряков, Рамоши — в Заливе феникса.

Как-то раз по дороге домой спутник Гьяна вдруг умолк. Обычно он трещал без остановки, как заведенная машина, совершенно не обращая внимания на слушателей.

— Что творится с тобой сегодня? — спросил Гьян.

Несколько секунд Рамоши пе отвечал. Потом вдруг сказал:

— Если я добуду парусную шлюпку, ты согласишься?

— Соглашусь? — Гьян не сразу понял. Мысль о бегстве была слишком далека от него в этот момент. — С чем соглашусь?

— Шлюпка с большим парусом, — втолковывал Рамоши.

— Но где ты ее добудешь? Как?

— Их тут полно. Я думаю, мне удастся найти какую-нибудь. Но сначала… сначала надо договориться о других вещах. С лодкой спешить не стоит.

Наконец Гьян уразумел.

— Ты хочешь сказать, мы с тобой вдвоем?..

Рамоши отрицательно мотнул головой.

— Нужен, по крайней мере, третий. Но можно подыскать его попозже, когда все подготовим.

После этого они некоторое время молча шли среди пальм и джунглей по дороге, обдуваемой мягким морским бризом. Каждый думал о своем. Андаманские острова прекрасны, райский уголок, как их иногда называют. Райский уголок, населенный арестантами и дикарями! Раньше Гьяну не приходило в голову бежать отсюда. Он уже считал эту землю своей, готовился осесть здесь, состариться и умереть.

Но времена эти давно миновали. Оказалось, что здесь он еще ничтожнее, чем в Индии, которую покинул по собственной вине. В этом мире он значит меньше, чем пес Маллигана.

Предложение Рамоши лишило Гьяна покоя. Может быть, это очередной трюк Маллигана — шпион, подосланный к шпиону? Он взглянул в лицо Рамоши — грубо отесанная маска из темного дерева!

— Ты бредишь, — сказал он с нарочитым спокойствием. — Кому придет в голову удирать отсюда? Ты вот, например, фери, зарабатываешь… сколько?.. тридцать пять рупий в месяц! Больше, чем заработал бы в Индии.

Рамоши взглянул исподлобья. Его челюсти вдруг сжались, кулаки напряглись, щелки глаз совсем сузились. Он выглядел недвижным, еще больше, чем всегда, похожим на деревянного идола.

— У меня есть там дело, — сказал он медленно. — Надо смываться отсюда. На материке дело осталось одно — очень важное…

Гьяна передернуло, словно это ему предстояло совершить злодеяние. «Еще одно убийство?» — спросил он себя. Потом он заговорил, все еще стараясь не проявлять явной заинтересованности.