Изгой Гора - [24]

— Ты жестока, — сказал я татрикс.

— Татрикс должна быть жестокой, — сказала Дорна.

— Я хотел бы услышать ответ самой татрикс, — заметил я.

Дорна замерла, оскорбленная.

Немного погодя, когда татрикс вернулась на трон и успокоилась, она заговорила бесстрастным голосом.

— Пришелец, иногда очень трудно быть Первой в Тарне.

Ответ был неожиданным для меня. Я подумал, что за женщина скрывается за этой золотой маской. Мне даже стало жалко ту, перед которой я стоял на коленях.

— А что касается тебя, — глаза Лары сверкнули из-под маски, — то ты сам признал, что не крал эти деньги у Оста. Из этого следует, что он дал их тебе.

— Он сунул их мне в руку и убежал, — сказал я и посмотрел на татрикс.

— Я пришел в Тарну, чтобы купить тарна. У меня не было денег. За деньги Оста я мог бы купить его и продолжать путешествие. Не мог же я их выбросить?

— За эти деньги, — сказала Лара, держа мешочек на ладони, — хотели купить мою смерть.

— Неужели ты ценишь свою жизнь так дешево? — скептически спросил я.

— Вероятно, полная сумма должна была быть заплачена после завершения дела, — сказала она.

— Эти деньги были подарком, — сказал я. — Во всяком случае мне так показалось.

— Я не верю тебе.

Я промолчал.

— Что Ост предложил тебе?

— Я отказался участвовать в его планах, — ответил я.

— Сколько предложил тебе Ост? — повторила татрикс.

— Он сказал, что даст тарна, тысячу золотых монет и провизию на долгое путешествие.

— Золотые монеты… это не то, что серебряные, — сказала татрикс, — кто-то решил дорого заплатить за мою жизнь.

— Не за убийство.

— За что же тогда?

— За похищение.

Внезапно Лара застыла. Все тело ее дрожало от ярости. Она поднялась, вне себя от гнева.

— Убей его! — крикнула Дорна.

— Нет, — воскликнула татрикс и к всеобщему удивлению поднялась с трона и спустилась по ступеням.

Дрожа от ярости она стояла передо мной в своей золотой мантии и маске.

— Дай мне кнут! — крикнула она. — Быстро! — Человек поспешно рухнул перед ней на колени, протягивая кнут. Она щелкнула кнутом. Звук был резким, как выстрел.

— Значит, — проговорила она, сжимая кнут, — значит ты хотел увезти меня связанную желтыми веревками.

Я не понял, что она имеет в виду.

— Ты хотел одеть на меня рабский воротник? — в истерике шипела она.

Женщины в серебряных масках зашевелились, послышались гневные восклицания.

— Я женщина Тарны! — крикнула она. — Первая в Тарне! Первая!

И затем, обезумев от гнева, держа кнут обеими руками, она ударила меня.

— Вот тебе мой поцелуй! — кричала она. Снова и снова она наносила мне удары, и все же я стоял на коленях и не падал.

Мое тело, измученное тяжестью колодок, теперь горело от ударов кнута и корчилось в судорогах от боли. Но когда татрикс полностью выдохлась, я нашел в себе силы и поднялся — окровавленный, в лохмотьях и с тяжелым ярмом на шее — поднялся и взглянул на нее сверху вниз.

Она отвернулась и пошла на возвышение, где стоял трон. Она быстро взбежала по ступеням и повернулась только тогда, когда была у трона.

Татрикс повелительно указала на меня рукой в золотой перчатке, ткань которой была залита моей кровью и ее потом.

— Отвезите его в Дом Развлечений Тарны! — приказала она.

ГЛАВА 12. АНДРЕАС ИЗ КАСТЫ ПОЭТОВ

Меня закутали в плащ, надвинули на глаза капюшон и повели по улицам Тарны, с заплетающимися под тяжестью ярма ногами. Наконец мы вошли в какое-то здание, поднялись по крутой лестнице, прошли по длинным коридорам, и когда с меня скинули плащ, я увидел, что мое ярмо приковано цепью к стене. Комната была освещена лампами, закрепленными на стенах под потолком. Я понятия не имел, где нахожусь — то ли глубоко под землей, то ли, напротив, на самых верхних этажах. Пол и стены комнаты были сделаны из отдельных каменных глыб, каждая из которых весила не меньше тонны. Вблизи ламп стены были сухими, но пол и остальная часть стен были покрыты и плесенью и пахло гнилью. Значит, я все-таки был под землей. На полу были накиданы мокрые опилки. Длина цепи позволяла мне дотянуться до бачка с водой. У моих ног лежало блюдо с едой.

Я полностью выдохся. Тело мое ломило от тяжести ярма и ударов кнутом, поэтому

я лег на каменный пол и уснул. Сколько времени я спал — не знаю, но когда проснулся то все тело стонало от боли и каждое движение причиняло невероятные страдания.

Несмотря на ярмо, я умудрился сесть, скрестив ноги. Перед собой я увидел блюдо

с ломтем грубого хлеба. Из-за своих оков я не мог взять хлеб руками, чтобы сунуть его в рот. Для того, чтобы поесть, мне придется лечь на живот и откусывать прямо ртом. Я знал, что мне придется сделать это, когда голод станет невыносимым, и это бесило меня. Значит, это ярмо не просто оковы, а еще и средство уничтожения человека,превращающегося в зверя.

— Давай, я помогу тебе, — сказал женский голос.

Я повернулся, забыв о ярме, и оно всей своей тяжестью придавило меня к стене. Две маленькие руки схватили тяжелые брусья и старались повернуть их так, чтобы я мог снова сесть прямо.

Я посмотрел на девушку. Она показалась мне очень привлекательной. В ней была

та теплота, которую я не ожидал найти в Тарне. Ее темные глаза были полны участия. Волосы — коричневые с красноватым оттенком — были стянуты сзади грубым шнурком.