Избранные труды - [295]

И далее: «Наука уголовного права, в качестве науки юридической в тесном смысле, не может дать в своей системе места ни биологическому, ни социологическому исследованию о преступном деянии и наказании. Эти полезные исследования, являясь… в высшей степени важными для юридической науки, имеют в то же время самостоятельное научное значение и, следовательно, могут образовать самостоятельные науки; но с уголовным правом они никогда не сольются».[861] Примерно так же рассуждал В. Д. Набоков, по мнению которого в основе науки уголовного права лежит само уголовное право, то есть совокупность юридических норм, коими регулируются преступление и наказание как юридические отношения. Юрист может выходить из этой сферы для проверки насколько выработанные им теоретические понятия и определения соответствуют данным, добытым антропологическими и общественными науками.[862] Для уголовного права преступление и наказание суть понятия, а для уголовной социологии – явление общественной жизни.[863]

Придерживаясь в целом такого же понимания предмета, целей и задач науки уголовного права, Н. С. Таганцев подчеркивал, что «уголовное право как одна из юридических наук должна, конечно, иметь своим предметом изучение преступных деяний как юридических отношений».[864] «Поэтому предметом курса уголовного права должно быть изучение юридической конструкции преступных деяний и вызываемой ими карательной деятельности государства, изучение совокупности норм, определяющих наказуемость преступных деяний, а предметом курса русского уголовного права – изучение действующих в России постановлений о преступных деяниях и их наказуемости как вообще, так и в отдельных родах и видах».[865] При этом Н. С. Таганцев особо отмечал, что положительное изучение права не может ограничиваться только изучением статей или отдельных фрагментов законов, сопоставлении отдельных положений, устранении противоречий; в это изучение должна быть введена и «критическая оценка действующего права и притом с двоякой точки зрения: его устойчивости и его жизнедеятельности». Одним из первых приемов критического анализа права является историческая оценка закона, соответствие его условиям исторического развития. Другой критерий оценки правовых положений – их жизнепригодность. «Таким образом, задачей положительного изучения должно быть не только догматическое выяснение и изложение начал действующего права, но и критическая их оценка на основании данных практики и начал науки, на основании опыта других народов и отечественной истории права».[866]

Противоречивые суждения по вопросу о предмете уголовно-правовой науки и ее задачах высказывал С. П. Мокринский. С одной стороны, он подчеркивал, что «не каузальная оценка права, как явления социальной жизни, но само право, как таковое, нормативная природа права составляют предмет юриспруденции. Юрист изучает право, не как элемент сущего, не как частицу реальной действительности, но как нечто, лежащее вне действительности, относящееся к совершенно иной сфере человеческого сознания, – как непосредственное выражение должного».[867] Уголовная социология и антропология как учения о биологических и социальных факторах преступности находятся вне сферы уголовного права, поскольку они исследуют не право, а лишь биологические и социальные факторы, лежащие в основе тех явлений, борьба с которыми составляет задачу права.[868] В то же время, по мнению С. Н. Мокринского, задачами науки уголовного права являются: 1) описание данного права (lex lata), т. е. права действующего, утратившего силу и проектируемого; 2) построение должного права (lex ferenda); 3) оценка данного права. В связи с этим он полагал, что наука уголовного права распадается на уголовную догматику, уголовную политику и уголовно-правовую этику. Догматическое описание права преследует цель его систематического изложения для более легкого и сознательного его усвоения и применения на практике. Уголовная политика представляет собой учение о целесообразной уголовной репрессии, а уголовная этика решает вопрос, в каких пределах наказание может быть оправдано нравственно.[869]

Подобное понимание предмета и задач науки уголовного права подвергалось резкой критике со стороны представителей социологического направления в уголовно-правовой науке. «На входных дверях науки уголовного права, – писал в 1873 г. И. Я. Фойницкий, – мы читаем, что его предмет есть не преступление, а преступность, т. е. состояние лица, вызывающее нарушение юридических отношений, охраняемых карою… преступление же входит в уголовное право лишь потому, что оно составляет выражение преступности; в область уголовного права входят условия преступности, т. е. анализ разнообразных явлений, имеющих в своем результате юридическое состояние преступности, и, наконец, в область уголовного права входит и изучение преступления в его последствиях, т. е. анализ тех юридических отношений, которые наступают для лица вследствие преступности, – эти отношения известны под именем наказания».[870]

Широкое понимание предмета и задач уголовно-правовой науки было сформулировано в программной работе А. А. Пионтковского (отца): «Наука уголовного права, ее предмет, задачи, содержание и значение». Под наукой уголовного права, утверждал автор, «разумеется, наука, занимающаяся изучением преступной деятельности, раскрытием естественных законов, обуславливающих собой эту деятельность и изучением и установлением средств и способов борьбы с этой деятельностью».