Избранные труды - [226]
Но в классово-антагонистическом обществе данные уголовной статистики без учета социальной принадлежности осужденных и категории преступлений нуждаются в серьезном уточнении. В хозяйственных преступлениях, которых не знало ранее действовавшее законодательство, субъект – главным образом представитель капиталистического класса и их прислужников из интеллигенции. Здесь закон устанавливает, как правило, не только санкцию в виде уголовного штрафа, а часто, просто денежное возмещение убытков или предостережение под условным наказанием. Такая же картина в автотранспортных преступлениях, субъекты которых также в основном «беловоротничковой» масти. Штрафы здесь назначаются в 92 % осуждений.
За мелкие кражи и присвоения на производстве и в магазинах, как отмечалось, судит так называемая «домашняя юстиция». Она ставит в бесправное положение похитителя и даже не перед уголовным законом, а перед конкретным владельцем фабрики, завода, фирмы. Увольнение за мелкое преступление – несоразмерно тяжкое наказание при полуторамиллионной армии безработных, 54 % всех внутрипроизводственных посягательств наказывается увольнением[1035].
Увеличение размеров штрафов при системе дневных ставок и расширение объема применения штрафов за кражи и присвоения для деклассированных элементов, безработных (среди осужденных за кражи, как отмечалось, до 95 % безработных) – такие штрафы оказываются прямым стимулом для новых имущественных преступлений, ибо им не на что существовать после «легального» ограбления уголовной юстицией путем наложения штрафа. Для трудящихся такая система штрафов – новая форма экономического закабаления. Даже советники министерств вынуждены признать непомерно высокие ставки современных штрафов, в особенности за кражи. Например, за квалифицированную кражу, а на нее приходится каждое третье зарегистрированное преступление, следует штраф в 90 дневных ставок.
В случае неуплаты штрафа в соответствии со ст. 43 УК следует лишение свободы: одной дневной ставке соответствует один день лишения свободы. Причем лишение свободы, которое заменяет штраф, не может назначаться условно, что прямо противоречит, по заявлению юристов ФРГ, запрету кратких сроков лишения свободы и норме об условном осуждении[1036].
Каждый приговор с наказанием в виде штрафа так и составляется: судья заранее высчитывает и записывает сроки лишения свободы, назначаемые при неуплате штрафа. Например, «обвиняемый по статье УК приговаривается к 30 дневным ставкам штрафа в размере…марок, в случае неплатежеспособности – к 30 дням лишения свободы и к оплате судебных издержек»[1037]. Экономическое неравенство, которое якобы сокращает новая система исчисления штрафов, усугубляется тем, что дневные ставки исходят только из «чистого дохода», а не из капитала осужденного. Для трудящегося размеры «чистого дохода» ясны – заработная плата. А как быть с капиталистами? Исчисление штрафов для них ставит неразрешимые трудности в теории и на практике. Как, например, исчислять чистый доход у тех, кто живет, потребляя основной капитал, или как узнать точно доходы, если сам уголовный закон наказывает за разглашение тайны налогов?
Словом, УК ФРГ и в новой системе штрафов не устранил того классово-имущественного неравенства, которое всегда существовало в буржуазном законодательстве о штрафах. Ф. Энгельс писал об этом более ста лет назад: «В то время как все важные преступления караются тягчайшими наказаниями, почти все второстепенные проступки наказываются денежными штрафами, разумеется, одинаковыми для бедных и богатых; но богатого они мало или совсем не обременяют, между тем как бедняк в девяти случаях из десяти не может их уплатить, и тогда, без дальних околичностей… его отправляют на несколько месяцев на принудительные работы»[1038].
То, что было прописной истиной для марксистов в прошлом веке, постепенно начинает осознаваться и буржуазными правоведами. Так, уже цитировавшийся ранее профессор Науке отмечает, что «новое регулирование штрафа, таким образом, имеет тенденцию высокими штрафами выделить особый круг субъектов – состоятельных людей. С другой стороны, штраф является инструментом подавления в сфере мелкой и средней преступности»[1039]. Иными словами, и новая система штрафов служит индульгенцией для богатых и штрафной кабалой, налоговой тюрьмой для бедных.
На практике применение новой системы штрафов вызывает большие трудности прежде всего из-за неопределенности критерия «доходы» преступника. В капиталистическом обществе, где источники доходов в виде заработной платы, четко определяемой, имеют только трудящиеся, а «чистый доход» – предприниматели, суть «темная цифра», где безработные, а их более миллиона, вообще доходов не имеют, ориентироваться на дневные ставки невероятно трудно. А как исчислять «чистые доходы» пятимиллионной армии бедствующих западногерманских пенсионеров или домохозяек, студенчества?
Так, по вопросу о том, какие доходы должны приниматься судом в расчет при определении размеров дневных ставок, существуют по меньшей мере три позиции на практике: исходить из доходов на момент совершения преступления, на момент исполнения приговора, учитывать будущие доходы
