Избранные статьи; Черная Тетрадь; Материалы к биографии; История Кукунора Сумпы Кенпо - [235]

В год Железа — Мыши 12 рабчжуна (1720), когда Седьмому Далай — ламе Кэлсану Гьяцо исполнилось 13 лет, по приказу китайского императора с целью проводить Далай — ламу в Тибет были собраны следующие люди.

Из Пекина: Семнадцатый бодхисаттва Шисэ Цанчун — чинван (Zhi se tsang cun chin vang), Ампа (Am ра) и другие вместе с войсками, а также главные деятели религии, знатоки сутр и тантр, перерожденцы Голунпы и Тугана[502], Чой Гьяцо (Chos rgya mtsho), Йондзин Да — лама (Yongs dzin ta bla ma), Ганжурва Принлэй (Ga’ ‘byur ba phrin las), Маха Цинэ (Ma hA tsi na’i), крупный чиновник Ата — хада (A ta ha ta) и другие.

Из Кукунора: потомок Гуши — хана Лобсан Тэндзин — чинван (Blo bzang bstan ‘dzin ching vang)[503], Галдан Эрдэни (dGa’ Idan Aer te ni), Тэчин Хончучи (Te’i ching hong chu chi), Эрдэни — эрхи (Aer te ni Aer khi), Эрдэни Тали — бошокту (Aer te ni tA li bo shogthu), Мэргэн — дайчин (Mer gen te’i ching), Чинхон — тайчжи (Ching hon the’i je), Чжигчекьяб (’Jig byed skyabs), Гэлэк — чонан (dGe legs jo nang), Тэйбун — тайчжи (Te’i bung the’i je), Галдан Таши (dGa’ Idan bkra shis).

Из Алашана: Эпу Мэйлэ — батор — чонан (Ае phu me’i le pA thor jo nang).

Из Халхи: потомок Чингис — хана, отец ургинского хутухты Чжецюна Дампы (rje btsun dam ра) Дондуб — ван (Don grub vang); Гун Цэван Норбу (Gun tshe dbang nor bu) и тайчжи Лхаван Гьяцо (The’i je Lha dbang rgya mtsho) вместе с внешними и внутренними, видимыми и невидимыми (духами), концентрируя единую веру.

Они доставили Далай — ламу в провинцию Уй снежного Тибета. Провожающие сопровождали его, иные — до Кукунора, до местности Нян — цора (gNyan tso га) и до Соломо (So 1о то) в истоке реки Мачу, или Хуанхэ. Некоторые дошли до Баянхара — душу (РА yang ha га ‘bru chu) и вернулись обратно: Шисэ — чинван (Zhi se ching vang) и другие. Остальные пошли выше, дошли до Дунбура (Dung bu га), Данла (IDang 1а) и Богшака (Bog shag). Отсюда войска ойратов, возвращаясь на родину, заблудились, однако ничего страшного от этого не случилось. Оттуда (Далай — ламу) сопровождали через места Цомора (nTsho mо rа), Нагчу, Радэн (Ra sbreng), Таглун и до Пудо. А из Пудо народ долины Кьишо доставил его в Лхасу. Таким образом, второй глава религии занял свое место на Львином троне дэпунского Галдан — Подана[504], а в Потале снежного Тибета устроили великие увеселения и радости пяти областей науки[505]. Во все концы разнеслась великая слава, что он стал главой религии всего Тибета.

О событиях в Кукуноре в этот период рассказывают следующее. Во время пира и увеселения в Потале китайские высокопоставленные лица, организовав ставку в провинции Уй, строго воздерживались от пира и веселья. Наши кукунорские представители построили свою резиденцию позади китайских и, во — первых, во время раздачи пищи они вели себя неприлично; во — вторых, кукунорцы когда‑то защитили народ из области Тагцэ (lTag rtse), но теперь они притворились, что ничего не знают; в — третьих, мы, кукунорпы, хотя много работали в направлении того, чтобы водворить Далай — ламу на Львиный трон и этим обеспечили потребности того времени, но все же должным образом не смогли воспользоваться этим в своих целях. Кроме того, по нашему ограниченному воображению, мы считали, что тибетский престол должны занимать потомки Гуши — хана, но когда мы узнали, что в цанском Шанхане (Zhang khang) государством управляют совсем не те, то нам показалось, что наши лица "вымыли ртутью". Обиженные этим событием кукунорцы не стали поклоняться объектам поклонения Тибета и предприняли попытку договориться с правительством в Шанхане. После, возвращаясь в Кукунор, они огласили всё, что происходило (в Тибете), и сказали, что это требует обсуждения[506].

Тем временем произошли большие военные события между Китаем и Тибетом. Так как эти события происходили не на территории Китая, то это похоже на то, "когда черт находится на востоке, а выкуп ему послали на запад"; одним словом, указанные события нисколько не повредили Китаю.

В год Коровы кукунорцы вернулись назад, а в год Тигра созывали собрания[507]. Чтобы не нарушить старые заветы и установленное обычное право, в год Воды — Зайца 12 рабчжуна (1723), то есть в год вступления китайского императора Юн — Чжэна на престол, они мобилизовали армию для борьбы с внутренними и внешними врагами. В двадцатилетием возрасте во время поездки в цанскую провинцию Тибета я слышал обо всем этом. Позже происходили некоторые столкновения внутри самого Китая, но незаметно было, чтобы там были военные события, скорее это было похоже на детскую игру.

В это же время два китайских полководца привели большую армию и начали войну с Монголией, но это было похоже на то, как будто китайцы "разбрасывали мышей, собранных в одну кучу". В результате головная часть монгольской армии бежала на север, а остальные рассеялись, в результате чего на земле стало темно, как во время затмения луны.

В годы Зайца и Дракона китайцы совершили великое гонение на лам, на монастыри и храмы в провинции Амдо[508]; по этой причине в Пекине произошли большие бедствия из‑за пожаров и ветров. Панчен Эрдэни послал туда много народу и спас Чанкья — хутухту (Чжанчжа — хутухту)