Избранные произведения. Том 2 - [40]
(могущества — potentia), отдельные одна от другой, именно: мощь
бога и мощь естественных вещей, известным образом, однако, определенную или (как многие в настоящее время охотнее
принимают) созданную богом. Но, что они разумеют под тем и
другим и что разумеют под богом и природой, они, конечно, не знают,
— разве что представляют себе мощь бога вроде господства какого-то
царского величества, а мощь природы — вроде
87
87
силы и натиска. Итак, необыкновенные дела природы толпа называет
чудесами, или делами бога, и она отчасти из набожности, отчасти из
желания противоречия тем, кто разрабатывает естественные науки, не
желает знать о естественных причинах вещей и жаждет слышать
только о том, в чем она больше всего несведуща и чему вследствие
этого больше всего удивляется; а это происходит оттого, что она
может почитать бога и относить все к его господству и воле не на
ином каком основании, как только устраняя естественные причины и
представляя себе вещи вне порядка природы, и потому, что она
удивляется более мощи божьей, только пока представляет себе мощь
природы как бы покоренной богом. Это, кажется, повело свое начало
от первых иудеев, которые рассказывали о своих чудесах, чтобы
убедить язычников своего времени, почитавших видимых богов, именно: Солнце, Луну, Землю, воду, воздух и пр., и показать им, что
те боги слабы и непостоянны или изменчивы и подчинены
невидимому богу; этим они старались также показать, что вся природа
направлена в их только пользу благодаря господству бога, чтимого
ими. Это так понравилось людям, что они до сих пор не прекратили
выдумывать чудеса, дабы про них думали, что они богу милее
остальных и составляют конечную цель, ради которой бог все создал и
непрерывно все направляет. Чего только не припишет себе глупость
толпы, не имеющей никакого здравого понятия ни о природе, ни о
боге, смешивающей решения бога с решениями людей и, наконец, воображающей природу до того ограниченной, что думает, будто
человек составляет самую главную ее часть!
Э
тим я довольно подробно рассказал о мнениях и предрассудках толпы
относительно природы и чудес; однако, чтобы изложить предмет
последовательно, я покажу: 1) что ничто не совершается вопреки
природе, но что она сохраняет вечный, прочный и неизменный
порядок, и заодно — что должно разуметь под чудом; 2) что мы из
чудес не можем познать ни сущности, ни существования, а
следовательно, ни промысла божьего, но что все это гораздо лучше
понимается из прочного и неизменного порядка природы; 3) на
нескольких примерах из Писания покажу, что Писание под
решениями и велениями бога (Dei decreta et volitiones), а
следовательно, и под промыслом (providentia) разумеет не что иное, как самый порядок природы, необходимо
88
88
вытекающий из ее вечных законов; 4) наконец, скажу о способе
толкования чудес Писания и о том, на что преимущественно должно
обращать внимание в повествованиях о чудесах. И это самое главное, что относится к предмету настоящей главы и что, кроме того, думаю, не мало послужит цели всего этого труда.
Ч
то касается первого [пункта], то он легко обнаруживается из того, что
мы доказали в 4-й главе относительно божественного закона, именно: что все, чего бог хочет или что он определяет, заключает в себе
вечную необходимость и истину. В самом деле, из того, что разум
бога не отличается от воли бога, мы вывели, что когда мы говорим, что бог хочет чего-нибудь, и когда говорим, что бог разумеет это же
самое, то мы утверждаем одно и то же, поэтому с той же
необходимостью, с которой из божественной природы и совершенства
следует, что бог разумеет какую-нибудь вещь так, как она есть, из нее
следует, что бог и хочет той вещи, как она есть. А так как все
необходимо истинно только вследствие божественного решения, то
отсюда весьма ясно следует, что всеобщие законы природы суть и
настоящие решения бога, вытекающие из необходимости и
совершенства божественной природы. Следовательно, если бы в
природе случилось что-нибудь такое, что противоречило бы ее
всеобщим законам, то это необходимо противоречило бы также и
разуму и природе божественной; или, если бы кто утверждал, что бог
делает что-нибудь вопреки законам природы, тот вынужден был бы в
то же время утверждать, что бог поступает вопреки своей природе.
Нелепее этого ничего нет. Это же самое легко можно было бы вывести
из того, что мощь природы действительно есть сама божественная
мощь и сила, божественная же мощь есть самая что ни на есть
(ipsissima) сущность бога. Но об этом я теперь лучше умолчу. Итак, в
природе * не случается ничего, что противоречило бы ее всеобщим
законам, а также ничего, что не согласуется с ними или что не
«Этика» – произведение выдающегося голландского философа Бенедикта Спинозы (лат. Benedictus de Spinoza, 1632 – 1677).*** В этой книге философ излагает свои мысли о Боге, об эмоциях и их власти над человеком, а также о могуществе человеческого разума. Произведение очень структурировано – к каждой теории автор подает доказательство и выводы. Бенедикт Спиноза пользовался большим авторитетом среди единомышленников. Самая престижная премия Нидерландов в области науки названа в его честь.
Радикальный вольнодумец Спиноза – один из отцов европейского Просвещения. Он создал необычайно глубокое и стройное философское учение, положил начало научной критике Библии и, что немаловажно, сумел прожить жизнь в гармонии со своей теорией. «Этика» Спинозы – не только бесспорный шедевр философской мысли, но и одно из труднейших для понимания произведений. Острая полемика вокруг этой книги длится столетиями. Природа мира и человека, устройство разума и метод познания истины, наша свобода и смысл жизни – таковы главные темы размышлений Спинозы, представленные в настоящем издании.
Бенедикт Спиноза – уникальный мыслитель эпохи нидерландского Ренессанса, чей вклад в философию как богословского, так и политического характера поистине невозможно переоценить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.