Избранные произведения: Рассказы - [3]

Если бы ее отец решил тайно уехать, сказала бы она мне об этом?

Пожалуй, нет. Ведь это было бы проявлением любви ко мне. А она никогда не говорит о своей любви. Как и остальные жители фермы. Здесь не принято говорить о любви.

Когда укладывали вещи, мать задала отцу вопрос, который вдруг открыл мне глубину пропасти, в которую мы добровольно собираемся броситься:

— Мы вернемся?

— Пока Леонард на ферме — нет!

— Значит, не вернемся.

— Кто это тебе сказал?

— Леонард никогда не уйдет с фермы…

— Хватит болтать, надо торопиться, скоро полночь.

Скоро мы покинем ферму и не вернемся, пока не уйдет Леонард. И никого из соседей не предупредим. Выйдем отсюда тайком, в темноте. Выйдем из дома и пойдем неизвестно куда…

Дорога была окутана мглой. Брат и сестра, одиннадцатилетний Ахмед и восьмилетняя Сальва, ехали на ослице, на которую мы сложили и все наши вещи. Я и отец с матерью шли пешком. Мы прошли километра три, как вдруг из-за дерева на самом краю дороги выскочил человек.

— Вы здесь умрете! — крикнул он. — Вы думали, я сплю или пьян? Леонард не спит! Вы здесь умрете! А я думал, что ты больше всех предан мне и ферме… Но ты — феллага!

— Я испугался за детей, мсье Леонард, я не бросил работу…

— Заткнись, подлец! Ступай вперед!

И мы пошли, понурив головы, под дулом винтовки Леонарда. Убьет он нас или отправит в тюрьму? Кто сказал ему о нашем уходе? Дядя Ахмед? Раскаяние жгло мне душу, это ведь я причина такого поворота судьбы. Не проболтайся я, ничего бы этого не случилось. Мы шли к дому Леонарда, безмолвная мгла скрывала дорогу, и только собаки лаяли, когда мы проходили мимо домов. В доме дяди Ахмеда я увидел свет. Значит, это он выдал нас и теперь радуется, что Леонард нас накажет. Предатель! Вот наш дом. В нем темно. Сердца наши сжимаются от боли.

— Мсье Леонард, — говорит отец, — прошу вас, разрешите моей семье вернуться домой, а со мной делайте что хотите, я один за все в ответе, это я решил уехать.

— Иди… иди… У вас тут больше нет дома. Все вы головорезы, феллаги.

Мы прошли мимо родного дома как чужие. Глядя на дома феллахов, едва видневшиеся во мраке, я думал: «Все они тут чужаки. И если бы ушли, их постигла бы та же участь, что и нас! Почему мсье Леонард всем владеет? Не мы ли сделали тут все своими руками? Ведь он даже корову пасти не способен. Куда же мы идем? В дом Леонарда? Что нам там делать?»

Мать шла впереди, я-за ней, за мной шел отец, а позади всех — Леонард, чтобы не выпускать нас из поля зрения, как пастух, который идет за стадом коров. Да, мы были словно скотина, а Леонард был человеком и даже больше нашим господом на земле. Я невольно обернулся, чтобы понять, чем же он отличается от нас, но не смог его рассмотреть, так как между нами шел отец. Вдруг я споткнулся и упал.

— Что ты плетешься как слепой, — закричал отец, — смотри под ноги!

Отец поднял меня, и я занял его место перед мсье Леонардом. До его дома было всего метров сто. У меня в кармане лежал нож, который отец купил в Бусааде.

Меня отделял от Леонарда какой-нибудь шаг, я был уверен, что он не успеет пустить в ход винтовку. Я вытащил нож из чехла и, не колеблясь, вонзил его ему в грудь. Решение это созрело само собой, когда Леонард сказал, что не позволит нам вернуться домой.

Странно, но он даже не пытался защищаться. Сделал несколько шагов и грохнулся на землю. Из его горла вырывались прерывистые стоны, похожие на чахоточный кашель, который мучил его всю жизнь. Я думал, отец обрадуется, обнимет меня, похвалит за то, что я спас семью от Леонарда. Возьмет меня за дрожащую руку, и мы вместе пойдем по дороге, но он в страхе и гневе вскричал:

— О горе! Что ты наделал?!

Леденящий холод пронзил мое тело.

Отец склонился над Леонардом, стал хлопотать, пытаясь перевязать ему рану, бормотал ругательства и осыпал меня бранью, охая и ахая над Леонардом…

Господи! Кто же прав — отец или я!

— Отец!

— Замолчи! Ты угробил ферму, погубил Леонарда… Давай перенесем его в дом.

— Отец, уйдем отсюда, пока нас никто не увидел, скорее!

— Помоги мне — или убирайся!

— Мама!

— Ты отрезал нам путь жизни, спасай себя, если можешь.

Не знаю, сколько времени я простоял, растерянный, изумленный. Что делать? Спасать ли себя, как сказала мать, или помогать отцу?..

Отрезал путь жизни…

Как хотелось мне знать, что такое путь жизни, какого он цвета.

Отец с матерью подняли Леонарда и положили его на ослицу, согнав Ахмеда и Сальву. Дети подошли ко мне. И в этот момент я решил идти иным путем, не тем, которым шли мои родители. Мгла обволокла ферму, скрыла и их путь, и мой. Мы расстались во мгле…

Перевод С.Иванов

Эмигрант

— Давай в машину, да пошевеливайся!

— Послушайте, мсье, я владелец этого ресторана…

— Сказали тебе, живо в машину, без разговоров!

— Но я же не сделал ничего противозаконного, я ни в чем не виноват…

— Хватит болтать, вот приедем в комиссариат, там и будешь качать права.

— Прошу вас, только минутку, я попрошу приглядеть за стойкой кого-нибудь из земляков.

— Когда же ты наконец заткнешься? В машину, тебе говорят, или я буду вынужден применить силу!

Мулуд вместе с группой рабочих-алжирцев очутился в полицейской машине. Никто из них не понимал, за что они арестованы, но вместе с тем они и не удивлялись происходящему, поскольку давно привыкли к этому — с тех самых пор, как впервые ступили на французскую землю.