Избранные комедии - [66]
Если не придержишь глупый свой язык, конец тебе
С двух сторон.
Скеледр
Как это — с двух?
Палестрион
А вот как, разъясню тебе.
Лжешь — пропал! Зачем клевещешь на Филокомасию?
Прав — пропал опять! Ты к ней ведь сам приставлен сторожем.
Скеледр
Что мне будет, я не знаю. Знаю только, что видал.
Палестрион
300 Ты упорствуешь, несчастный?
Скеледр
Что сказать мне? Видел я.
У соседей и сейчас еще она.
Палестрион
Не дома ли?
Скеледр
Сам ступай взгляни, не верь мне на слово, не требую.
Палестрион
(уходя)
Посмотрю.
Скеледр
Здесь подожду я. Да подстерегу ее,
Скоро ль с пастбища вернется в стойло наша козочка.
Что тут будешь делать? Воин мне велел стеречь ее.
Сделаю донос — конец мне; промолчу — опять пропал,
Если вдруг раскроется. Что хуже, злее женщины?
Чуть на крышу я, она уж в гости отправляется.
Этакая, право, наглость! Воин как дознается,
То весь дом пошлет на дыбу, а меня — наверное!
310 Будь что будет. Промолчу-ка лучше, чем на пытку лезть.
Продает сама себя же! Как мне устеречь ее?
Палестрион
(выходит из дому)
О Скеледр, Скеледр! На свете кто тебя нахальнее?
Кто тебя богопротивней в мире?
Скеледр
Что случилося?
Палестрион
Выдрать бы глаза твои, что видят небывальщину!
Скеледр
Что?
Палестрион
За жизнь твою не дам я скорлупы ореховой!
Скеледр
Что стряслось?
Палестрион
Еще с вопросом лезешь!
Скеледр
Почему бы нет?
Палестрион
Прикажи, чтоб твой болтливый прочь отрезали язык!
Скеледр
Да за что такое?
Палестрион
Дома, здесь Филокомасия,
320 Ты ж налгал, что у соседа, там, с чужим видал ее.
Скеледр
Вот чудак! Хлеб дешев, ты же лебедой питаешься!
Палестрион
Что?
Скеледр
Подслеповат.
Палестрион
Разбойник! Сам ты не подслеповат?
Вовсе слеп! Она ведь дома!
Скеледр
Дома?
Палестрион
Дома, так и есть.
Скеледр
Убирайся прочь! Игрушка я тебе, Палестрион!
Палестрион
Разве я запачкал руки?
Скеледр
Что?
Палестрион
Играю грязью я?
Скеледр
Провались ты!
Палестрион
Вот с тобою будет непременно так
За глаза твои слепые и язык дурацкий твой.
Наша дверь скрипит однако.
Скеледр
Я гляжу на эту дверь:
Ей от них домой вернуться нет иных путей нигде.
Палестрион
330 Дома ведь она! Какая скука мне с тобой, Скеледр!
Скеледр
Сами видим, сами мыслим, верим лишь самим себе.
Здесь она. Не разуверить в этом никому меня.
Стану здесь, не прозеваю. У меня не выскользнет.
Палестрион
Он в моих руках! Его я враз собью с позиции!
Сам сознаешься, что видеть не горазд ты.
Скеледр
Вот еще!
Палестрион
Глуп умом и слеп глазами.
Скеледр
Докажи.
Палестрион
Ты, стало быть,
Говоришь, что здесь она, господская любовница?
Скеледр
Да, видал ее тут, в доме, с посторонним юношей.
Палестрион
340 Нет от нас туда прохода никакого?
Скеледр
Вовсе нет.
Палестрион
Нет ни сада, ни балкона? Только через крышу?
Скеледр
Да.
Палестрион
Ну, а вдруг она случится дома и увидишь сам,
Как она отсюда выйдет, — следует избить тебя?
Скеледр
Следует.
Палестрион
Так эти двери стереги, чтоб как-нибудь
От тебя не ускользнула потихоньку к нам сюда.
Скеледр
Ладно.
Палестрион
Я ее представлю вмиг к тебе на улицу.
Скеледр
Что ж, представь! Да, интересно, видел ли, что видел
Или он ее представит так, как похваляется?
У меня свои глаза есть, напрокат не брать чужих!
К ней он вечно подъезжает, близкий друг-приятель ей.
350 Первого зовут к обеду, и похлебка — первому.
Он у нас всего три года, может быть, а кто другой
Так устроился удобно между всею челядью?
Ну, однако, буду делать то, что надо, — дверь стеречь.
Стану тут. Таким манером уж не проведут меня.
Палестрион, Филокомасия, Скеледр.
Палестрион
Так помни же.
Филокомасия
А, сколько раз твердишь одно и то же!
Палестрион
Боюсь я, ты достаточно ль хитра.
Филокомасия
Могу отбавить
Десятерым, и все еще себе с избытком хватит.
Палестрион
Так и пускай все шутки в ход. Я отойду в сторонку.
(Скеледру.)
Ты что?
Скеледр
При деле. Уши есть, болтай себе что хочешь.
Палестрион
360 Пропасть тебе у городских ворот таким манером,
Руками врозь, с колодкою на шее.74
Скеледр
А за что так?
Палестрион
Гляди налево. Это что за женщина?
Скеледр
О боги!
Любовница хозяйская!
Палестрион
И мне сдается то же.
А уж теперь…
Скеледр
Что делать мне?
Палестрион
Погибни поскорее.
Филокомасия
А где же этот добрый раб, что так налгал бесстыдно
На женщину невинную?
Палестрион
Вот он.
Филокомасия
Так ты, негодный,
Рассказываешь, — с кем-то я целуюсь по соседству?
Палестрион
С чужим, сказал он, юношей.
Скеледр
Сказал я, это правда.
Филокомасия
Меня ты видел?
Скеледр
Этими глазами.
Филокомасия
Их и вырвут.
Чтоб не видал, чего и нет.
Скеледр
Меня не запугаешь:
370 Видал, что есть.
Филокомасия
Как я глупа! Совсем ума лишилась:
Болтаю с этим дураком! Казнить его — и все тут.
Скеледр
Ты не грози. Я знаю сам, что мне могила — дыба.
На ней погиб отец мой, дед, и прадед, и прапрадед.
Угрозами ты глаз моих не вырвешь. На два слова,
Палестрион. Откуда же она пришла, скажи мне?
Палестрион
Да из дому.
Скеледр
Как — из дому?
Палестрион
Меня-то видишь?
Скеледр
Вижу.
Вот диво! Как могла она сюда пройти оттуда?
Ведь хода нет от нас туда ни садом, ни террасой,
И окон без решеток нет. Тебя ведь я видал там!
Палестрион
380 Негодный! Ты упорствуешь? Опять клевещешь?
Филокомасия
Вижу,
Мне в руку сон. Неложный сон приснился этой ночью!
Палестрион
А что за сон?
Филокомасия
Да вот какой. Прислушайтесь, прошу вас.
Комедиограф. Достоверных сведений о его жизни нет. По некоторым сведениям, Плавт работал в театре, затем занимался торговлей, но скоро разорился. Ему приписывается написание около 130 комедий. В I в. до н. э. римский ученый Варрон считал подлинно принадлежавшими Плавту только 21 комедию, которые и сохранились. Точной датировки комедий Плавта не существует, за исключением комедии "Псевдол", которая была поставлена в 191 г. до н. э.
Книга римского мифографа Гигина - одна из немногих сохранившихся попыток древних ученых полно и систематично изложить греческие мифы. Написанная по-латински книга Гигина является переводом и переработкой сочинения неизвестного греческого эрудита, работавшего в век Антонинов, в эпоху возрождения греческой культуры и образованности. Издание сопровождается подробными комментариями и обстоятельным предисловием. .
«Мифологическая библиотека» – произведение в 3-х томах, представляющее собой большое собрание традиционной греческой мифологии и героических легенд. «Библиотека» на сегодняшний день является одним из важнейших источников по греческой мифологии. Сохранилась только часть данного произведения, но не в оригинале, а в списке.Автор «Библиотеки» – неизвестный древнегреческий писатель Аполлодор, ошибочно отождествлявшийся с Аполлодором Афинским. Детальный анализ текста показал, что данный Аполлодор (имя, распространённое в Древней Греции) не мог быть известным грамматиком Аполлодором Афинским, в частности, потому, что в тексте цитируется римский автор Кастор Родосский, современник Цицерона.
Роман неизвестного греческого автора «История Аполлония, царя Тирского» (иначе «Повесть об Аполлонии Тирском»), дошедший до нас в латинском переводе, — одно из немногих сохранившихся произведений античной художественной прозы, ориентированных на массового читателя: с занимательным сюжетом, невероятными приключениями, напряженной интригой.В приложении представлены сделанные в IX веке константинопольским патриархом Фотием краткие пересказы двух других образцов этого жанра: романов Ямвлиха «Вавилонская повесть» («Вавилоника») и Антония Диогена «Удивительные приключения по ту сторону Фулы», утерянных в Средние Века.
Роман византийского писателя XI века повествует о любви и приключениях юных эллинов в дохристианскую эпоху и проникнут любовным томлением и преклонением перед силой Эрота.
Сочинение римского писателя Авла Геллия (II в.) «Аттические ночи» — одно из самых крупных известных нам произведений древней римской литературы — представляет собой собрание небольших разнородных по тематике очерков, отличающееся поистине энциклопедическим охватом сведений о различных сторонах жизни и науки своего времени. Автор затрагивает вопросы литературы и грамматики, риторики и философии, юриспруденции и истории, физики и математики, естествознания и медицины. Умело используя широко распространенный в его время принцип сочетания поучения с развлечением, Авл Геллий — весьма взыскательный стилист — может одинаково интересно и изящно преподносить читателю как рассказы о различных диковинных вещах, так и весьма специфические вещи — такие, как проблемы греческой и римской фонетики или тонкости толкования римского права.Труд Авла Геллия — не только увлекательное и полезное чтение, погружающее современного читателя в самые разнообразные сферы античной культуры, но и ценнейший исторический источник: «Аттические ночи» содержат извлечения более чем из 250 древних авторов, в том числе огромное количество цитат из недошедших до нас памятников античной литературы более раннего периода.Данное издание — первый полный современный русский перевод сочинения Авла Геллия — снабжено обширными комментариями и рассчитано как на специалистов, так и на широкий круг читателей, испытывающих интерес к античной истории и культуре.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Марк Туллий Цицерон (106—43 гг. до н. э.) был выдающимся политическим деятелем, философом и теоретиком ораторского искусства, но прежде всего он был оратором, чьи знаменитые речи являются вершиной римской художественной прозы. Кроме речей, в настоящий том «Библиотеки античной литературы» входят три трактата Цицерона, облеченные в форму непринужденных диалогов и по мастерству не уступающие его речам.
Эсхила недаром называют «отцом трагедии». Именно в его творчестве этот рожденный в Древней Греции литературный жанр обрел те свойства, которые обеспечили ему долгую жизнь в веках. Монументальность характеров, становящихся от трагедии к трагедии все более индивидуальными, грандиозный масштаб, который приобретают мифические и исторические события в каждом произведении Эсхила, высокий нравственный и гражданский пафос — все эти черты драматургии великого афинского поэта способствовали окончательному утверждению драмы как ведущего жанра греческой литературы в пору ее наивысшего расцвета.
Книга Гелиодора принадлежит к числу немногих «греческих романов», дошедших до нас от эпохи поздней античности. Предназначенные для самого широкого круга читателей, произведения этого рода отличаются прежде всего занимательностью сюжета. Корабли пиратов и пещеры разбойников, похищения и узнавания, битвы и бури, зрелища и пиры – все это в изобилии встречается на их страницах. Таков и роман Гелиодора, повествующий о странствиях и приключениях молодой четы влюбленных в Греции, В Египте и в Эфиопии. Увлекательный сюжет, яркие описания, своеобразный стиль помогли роману на протяжении многих сотен лет сохранить любовь читателей.