Избранные комедии - [64]
Ему гримасы строят большей частию.
Я, впрочем, в рабстве у него не так давно.
А как попал от господина прежнего
К нему сюда, про это тоже вам скажу.
Прошу у вас вниманья: излагать теперь
Начну я содержание комедии.
Мой господин был превосходный юноша
100 В Афинах и афинскую же девушку
Любил взаимно (лучший род любви).
Ему пришлось в Навпакт послом отправиться
По делу государственному важному.
А между тем в Афины прибыл воин наш,
К подружке господина подбирается
И к матери подъехал, улестил ее
Вином, сластями, лакомством, нарядами
И сводне человеком близким сделался.
Как только случай воину представился,
110 Надул сейчас же сводню, мать той девушки,
Возлюбленной хозяйской: в тот же миг ее
Взял на корабль к себе тайком от матери,
Сюда, в Эфес, привез насильно девушку.
Едва узнав, что из Афин похищена
Подружка господина, я корабль ищу,
Не медля ни минуты, на него всхожу,
Плыву в Навпакт с известием к хозяину.
В открытом море, волею богов, корабль,
Что вез меня, забрали в плен разбойники.
Пропал я, не добравшись до хозяина!
120 Разбойник же, который в плен забрал меня,
В подарок отдал воину вот этому.
В свой дом меня привел он. Я едва вошел —
Подружку господина вижу прежнюю!
Узнав меня, глазами знак дала она
Молчать, и только уж потом, при случае,
Поплакалась бедняжка на судьбу свою:
«В Афины убежать хочу, отсюда прочь, —
Она-то мне, — того люблю я, прежнего,
Афинского любовника, а воин мне
Противен, ненавистен, как никто другой».
130 И вот, узнавши девушки решение,
Я взял таблички, написал письмо тайком,
Дал одному купцу свезти хозяину,
Тому, что был в Афинах и любил ее,
Чтоб он сюда приехал. Тот известием
Не пренебрег, приехал и устроился
В соседстве, здесь, у друга по отцу еще,
У старичка прекрасного: так гостю он
Влюбленному тут угождает всячески
И делом и советом помогает нам.
А в доме я подстроил штуку хитрую:
Любовникам наладил я свидания.
В той комнате, что воин дал наложнице
140 (Нет ходу никому туда, лишь ей одной),
Пробил насквозь я стену в этой комнате —
Проход тайком из дома в дом для девушки.
Старик-то знает, он же и совет подал.
Другой же раб, товарищ мой, которого
Назначил воин сторожем любовницы,
Умом не вышел: ловко, с тонкой хитростью
Глаза ему сумеем отвести, чтоб он
И видя вовсе ничего не видел бы.
150 Сейчас (не ошибитесь!) эта женщина
За двух играть возьмется: за себя — вот тут
И за другую — там вот; та же самая
Все будет, а совсем другой прикинется.
И так-то мы надуем славно сторожа!
А, дверь скрипит. Выходит сам сосед, старик
Тот милый, о котором говорил я вам.
Периплектомен, Палестрион, рабы.
Периплектомен
(рабам)
Если впредь на нашей крыше вы чужих заметите
И не перебьете ног им, вас исполосую я.
К нам теперь глядят соседи, видят, что мы делаем!
В водоем73 мой так и смотрят! Вот же мой последний сказ:
160 Чуть увидите на крыше из соседских впредь кого,
Кроме лишь Палестриона, — сбросьте вниз на улицу!
Скажет, лез за обезьяной, курицей ли, голубем —
Бейте насмерть, а иначе тотчас вам самим конец!
Вот не по закону любят в кости перекинуться:
Так им кости изломайте — без костей пируют пусть!
Палестрион
Напроказила, я слышу, что-то наша челядь тут,
Перебить велел, вишь, кости он моим товарищам.
Исключил меня, однако. Что ж, другим пускай влетит!
Подойду к нему.
Периплектомен
Навстречу, кажется, Палестрион?
Палестрион
170 Как дела?
Периплектомен
Как раз тебя-то видеть мне и надобно
И поговорить с тобою.
Палестрион
В чем же дело? С нашими
Что ты расшумелся этак?
Периплектомен
Мы пропали!
Палестрион
Это как?
Периплектомен
Все открыто!
Палестрион
Что открыто?
Периплектомен
Да из вашей челяди
Тут недавно с нашей крыши кто-то сквозь отверстие
В дом к нам заглянул и видел, как Филокомасия
Целовалась с гостем.
Палестрион
Кто же видел?
Периплектомен
Да товарищ твой.
Палестрион
Кто из них?
Периплектомен
Не знаю. Мигом скрылся он.
Палестрион
Ну, стало быть,
Я пропал!
Периплектомен
За ним кричу я: «Что на крыше делаешь?»
Убегая, он ответил: «Я за обезьяною».
Палестрион
180 Из-за скверной твари — горе! — пропадать приходится!
А Филокомасия все у тебя сейчас еще?
Периплектомен
Здесь еще была, когда я выходил.
Палестрион
Ступай скорей,
Шли ее домой обратно, пусть ее домашние
Там увидят. А иначе ведь из-за любви ее
Мы, рабы, с мученьем всяким, с палачом спознаемся.
Периплектомен
Я уже сказал. Еще что?
Палестрион
Вот что. Ей ты так скажи:
Пусть она не изменяет женскому обычаю,
Все лукавство, всю сноровку соблюдает.
Периплектомен
Это как?
Палестрион
Пусть забьет того словами, кто ее увидел здесь.
Хоть сто раз ее видали, все пусть запирается.
Рот, язык, коварство, дерзость, наглость — все имеется,
190 Есть упорство, есть и лживость, есть и хитроумие,
Уличать начнет кто — клятвой пусть она собьет его.
Лгать словами, лгать делами, лгать под клятвой — все при ней.
Хватит злости, хватит лести, хватит надувательства…
Хитрой женщине не надо кланяться садовнику:
Целый сад при ней со всякой пряностью ехидною.
Периплектомен
Если будет здесь, скажу. Но что с тобой, Палестрион?
Сам с собою рассуждаешь?
Палестрион
Помолчи чуть-чуть пока,
Дай мне с мыслями собраться, дай обдумать, как тут быть,
Как мне хитростью на хитрость дать тому рабу ответ,
Кто ее тут видел, — чтоб он, видя, не видал ее.
Комедиограф. Достоверных сведений о его жизни нет. По некоторым сведениям, Плавт работал в театре, затем занимался торговлей, но скоро разорился. Ему приписывается написание около 130 комедий. В I в. до н. э. римский ученый Варрон считал подлинно принадлежавшими Плавту только 21 комедию, которые и сохранились. Точной датировки комедий Плавта не существует, за исключением комедии "Псевдол", которая была поставлена в 191 г. до н. э.
Книга римского мифографа Гигина - одна из немногих сохранившихся попыток древних ученых полно и систематично изложить греческие мифы. Написанная по-латински книга Гигина является переводом и переработкой сочинения неизвестного греческого эрудита, работавшего в век Антонинов, в эпоху возрождения греческой культуры и образованности. Издание сопровождается подробными комментариями и обстоятельным предисловием. .
«Мифологическая библиотека» – произведение в 3-х томах, представляющее собой большое собрание традиционной греческой мифологии и героических легенд. «Библиотека» на сегодняшний день является одним из важнейших источников по греческой мифологии. Сохранилась только часть данного произведения, но не в оригинале, а в списке.Автор «Библиотеки» – неизвестный древнегреческий писатель Аполлодор, ошибочно отождествлявшийся с Аполлодором Афинским. Детальный анализ текста показал, что данный Аполлодор (имя, распространённое в Древней Греции) не мог быть известным грамматиком Аполлодором Афинским, в частности, потому, что в тексте цитируется римский автор Кастор Родосский, современник Цицерона.
Роман неизвестного греческого автора «История Аполлония, царя Тирского» (иначе «Повесть об Аполлонии Тирском»), дошедший до нас в латинском переводе, — одно из немногих сохранившихся произведений античной художественной прозы, ориентированных на массового читателя: с занимательным сюжетом, невероятными приключениями, напряженной интригой.В приложении представлены сделанные в IX веке константинопольским патриархом Фотием краткие пересказы двух других образцов этого жанра: романов Ямвлиха «Вавилонская повесть» («Вавилоника») и Антония Диогена «Удивительные приключения по ту сторону Фулы», утерянных в Средние Века.
Роман византийского писателя XI века повествует о любви и приключениях юных эллинов в дохристианскую эпоху и проникнут любовным томлением и преклонением перед силой Эрота.
Сочинение римского писателя Авла Геллия (II в.) «Аттические ночи» — одно из самых крупных известных нам произведений древней римской литературы — представляет собой собрание небольших разнородных по тематике очерков, отличающееся поистине энциклопедическим охватом сведений о различных сторонах жизни и науки своего времени. Автор затрагивает вопросы литературы и грамматики, риторики и философии, юриспруденции и истории, физики и математики, естествознания и медицины. Умело используя широко распространенный в его время принцип сочетания поучения с развлечением, Авл Геллий — весьма взыскательный стилист — может одинаково интересно и изящно преподносить читателю как рассказы о различных диковинных вещах, так и весьма специфические вещи — такие, как проблемы греческой и римской фонетики или тонкости толкования римского права.Труд Авла Геллия — не только увлекательное и полезное чтение, погружающее современного читателя в самые разнообразные сферы античной культуры, но и ценнейший исторический источник: «Аттические ночи» содержат извлечения более чем из 250 древних авторов, в том числе огромное количество цитат из недошедших до нас памятников античной литературы более раннего периода.Данное издание — первый полный современный русский перевод сочинения Авла Геллия — снабжено обширными комментариями и рассчитано как на специалистов, так и на широкий круг читателей, испытывающих интерес к античной истории и культуре.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Марк Туллий Цицерон (106—43 гг. до н. э.) был выдающимся политическим деятелем, философом и теоретиком ораторского искусства, но прежде всего он был оратором, чьи знаменитые речи являются вершиной римской художественной прозы. Кроме речей, в настоящий том «Библиотеки античной литературы» входят три трактата Цицерона, облеченные в форму непринужденных диалогов и по мастерству не уступающие его речам.
Эсхила недаром называют «отцом трагедии». Именно в его творчестве этот рожденный в Древней Греции литературный жанр обрел те свойства, которые обеспечили ему долгую жизнь в веках. Монументальность характеров, становящихся от трагедии к трагедии все более индивидуальными, грандиозный масштаб, который приобретают мифические и исторические события в каждом произведении Эсхила, высокий нравственный и гражданский пафос — все эти черты драматургии великого афинского поэта способствовали окончательному утверждению драмы как ведущего жанра греческой литературы в пору ее наивысшего расцвета.
Книга Гелиодора принадлежит к числу немногих «греческих романов», дошедших до нас от эпохи поздней античности. Предназначенные для самого широкого круга читателей, произведения этого рода отличаются прежде всего занимательностью сюжета. Корабли пиратов и пещеры разбойников, похищения и узнавания, битвы и бури, зрелища и пиры – все это в изобилии встречается на их страницах. Таков и роман Гелиодора, повествующий о странствиях и приключениях молодой четы влюбленных в Греции, В Египте и в Эфиопии. Увлекательный сюжет, яркие описания, своеобразный стиль помогли роману на протяжении многих сотен лет сохранить любовь читателей.