Избранные и прекрасные - [37]

– А если я скажу «нет»?

Его глаза потемнели, рот при этом стал твердым. Такой вариант он тоже обдумывал и рассердился на меня уже за то, что я упомянула о нем.

– В таком случае, надеюсь, вы готовы к бегству, мисс Бейкер, – ответил он, явно сожалея, что из-за меня вынужден отказаться от вежливого устрашения.

– Нет, не готова, – притворно-скучающим голосом отозвалась я. – Ладно. Я скажу Нику. Довольны?

– Буду доволен, – он помедлил. Неужели у него мелькнула догадка, что его великий роман заключает в себе слишком много скрытых угроз?

– Это не по-настоящему, – вдруг выпалил он. – То, что я сказал здесь, с вами. Не по-настоящему.

– Мне показалось, наоборот, – ответила я и увидела на его лице самую обаятельную и беззаботную из улыбок. Этот человек никак не мог советовать мне спасаться бегством. В него вполне могла влюбиться Дэйзи, с ним она стала бы изменять Тому. Вид у него был ребячливый и трогательно раскаявшийся. Этого хватило, чтобы вызвать у меня шок.

– Мне так жаль, что вы поняли меня превратно, – Гэтсби протянул руку и заложил прядь волос мне за ухо. – Так вы скажете Нику?

– Скажу, конечно, – ответила я, и, видимо, прозвучало это так великодушно или жизнерадостно, что он просиял.

Взяв меня за обе руки, он галантно поцеловал их.

– Еще раз спасибо, вы просто прелесть, Джордан Бейкер.

На самом же деле Джордан Бейкер бросило в жар, она нервничала и тревожилась. Я вернулась в большой зал «Золушки», убедилась, что умница Мириам давно улизнула, зато Мориса Уайлдера только что чем-то расстроили, и я потащила его в один из дальних кабинетов, вцепившись в складки его платья и позволив ему почти повиснуть на мне. Не отпуская его, я пила что-то легкое и шипучее, чтобы прояснилось в голове, но от мыслей о Джее Гэтсби это меня не избавило. Покрыв поцелуями все лицо и плечи Мориса, я в конце концов бросила это занятие.

Он сел, подперев острый подбородок ладонью, и вздохнул.

– По-моему, мы оба немного притворяемся, да? – спросил он.

– Да, пожалуй.

Я прокатила свой прохладный бокал по его плечу, и он вздрогнул.

– Ну что, Джордан, проводить тебя домой? Похоже, мне уже достаточно.

– Нет, я… вообще-то да. Было бы здорово, если ты на машине.

Поеду домой, решила я, но не задержусь там. Нет, утром придется отправиться поездом в Ист-Эгг, проведать Дэйзи.

Глава 9

Вернувшись домой, спать я так и не легла и в качестве компенсации сварила себе крепчайшего турецкого кофе. От этого напитка казалось, будто я вибрирую всей оболочкой и судороги уходят на два дюйма вглубь, и я знала, что во рту на весь день сохранится глубокий горьковатый привкус, но это было даже к лучшему.

В Ист-Эгг я отправилась первым же поездом, в простом хлопковом платье насыщенного темно-синего цвета, и устроилась у окна, чтобы смотреть, как мимо проносится мир. Высокие здания Манхэттена сменились жилыми домами пониже, мрамор и стекло уступили место кирпичу и дереву, и я чувствовала, как что-то во мне слегка расслабляется, будто чем больше я видела акварельно-голубого неба, тем становилась спокойнее.

Чуточку суеверно я скрестила пальцы, пока поезд несся через Уиллетс-Пойнт в Куинсе, где оседал весь городской прах и шлак. Даже в такую рань мелкий светлый осадок взвивался над землей пернатой фурией, клубился в воздухе, словно некая тайна. Ветер вырезал в самых высоких и широких кучах замысловатые гребни, наводя на мысли о далеких пустынях – Сахаре или Атакаме, – и на все это взирал противнейший и вульгарнейший щит с рекламой давно закрывшегося изготовителя очков: два гигантских глаза, с жутким интересом следящие за всем, что происходило внизу.

Среди шлака я различала людей, которые жили и работали в нем, – их лица и руки были серо-черными от отходов Нью-Йорка. Их участью было перекидывать лопатами привезенный шлак. Она требовала настолько титанических усилий, что, по-моему, справиться с ней можно было, лишь осознав, что эта цель недостижима, следовательно, остается только пренебрегать ею. Их фигурки мелькали среди лачуг, которые они сколачивали из обрезков досок и прочих остатков, отвергнутых городом. Когда мы сделали краткую и бессмысленную остановку на станции, со своего места я увидела, как они с тупой и раздраженной целеустремленностью бродят среди шлаковых куч, вооруженные лопатами и покрытые грязью. Я представила, как в юности они оберегали свои легкие, держа рты крепко закрытыми. А потом, по мере взросления, охотнее высказывали свое мнение и настойчивее стремились к тому, чтобы мир не лишился их слов, и шлак начал одерживать победу, соскальзывать по их коже в открытые рты.

Пока мы отъезжали от станции, я успела увидеть неожиданную здесь женщину с огненно-рыжими волосами в лимонно-желтом платье. Она вышла из двери какого-то гаража, держа сигарету, словно пинцетом, и на ее юбке остался след от пальца, испачканного шлаком. На поезд она смотрела с выражением, которое можно было назвать тоскливым презрением, и я была готова поручиться, что на миг наши взгляды встретились.

Я напрочь забыла о ней к тому времени, как мы остановились на станции в Лайлак-Хилл, на расстоянии мили от дома Дэйзи. Сначала я думала позвонить ей и попросить прислать за мной машину, но вместо этого решила поймать такси. Лайлак-Хилл в подобных вопросах несколько более чопорен, чем та часть города, где живем мы. Понадобилось почти двадцать минут, прежде чем я нашла машину, которая согласилась везти меня, и водителю, негру с серебристой сединой, дала такие щедрые чаевые, какие только могла.