Избранное - [66]
Солдатских шинелей в толпе почти не было. Зато все прибывало мужицких полушубков, зипунов, домотканых армяков со стоячими высокими воротниками, на манер боярских охабней закрывавших затылок. Всегда робевшие перед горожанами и уступавшие им дорогу крестьяне нынче вели себя непочтительно, перли, толкая, поближе к крыльцу, не обращая внимания на воркотню обидчивых мещан. И лошаденок-то своих они гнали не жалея, порожнем примчались в город, бросив домашние дела, лишь бы своими ушами услышать: что же теперь будет без царя и как распорядятся с землей? В настроении крестьян сквозило крайнее нетерпение, видна была готовая прорваться озлобленность, точно они заранее ожидали, что их постараются обмануть. Напускная смелость скрывала внутреннюю неуверенность: ох, подведут господа! Хоть и свалили царя, но уж наверняка для себя старались, и вряд ли что от них перепадет мужику.
Рядом с дьяконом стоял высокий старик в овчинном изношенном тулупе и низко надвинутой ямщицкой шапке. Он опирался на длинное кнутовище и через головы других пристально, с мучительным напряжением, смотрел на оратора. Выступал представительный плотный человек в кенгуровой шубе с бобровым воротником. На носу его поблескивало пенсне в золотой оправе. Мягкий жест руки в коричневой замшевой перчатке, изящно державшей соболью шапку с темным бархатным верхом, благородная осанка, холеное лицо, искусно подстриженная квадратная борода — так удивительно было все это видеть на базарной площади, заполненной разношерстной толпой. Голос у оратора был приятный, с бархатцем, слегка грассирующий. Владел он им отлично, говорил уверенно, плавно, умело, где нужно усиливая интонации.
— Граждане! Дорогие свободные граждане свободной России! — прочувствованно и задушевно восклицал оратор. — В счастливый день объединения всех сословий и состояний, когда все мы горим единодушным порывом оправдать возложенную на нас истерзанной лютым врагом Россией ответственную священную миссию, я позволю себе призвать вас к исполнению долга нашего перед общей матерью-родиной. Отныне народ передал верховную власть в стране в руки своих избранников — Государственная дума сформировала Временное правительство, облеченное всенародным доверием и ответственное перед всеми нами. Одним из первых мероприятий новой власти, озабоченной будущим устройством отечества нашего, было назначение комитета по подготовке выборов в Учредительное собрание. На земский сбор съедутся лучшие люди со всех концов страны — выборные от землевладельцев, торгово-промышленного сословия, духовенства, крестьянских общин, от городов и сел. Им передаст бразды правления наше правительство. И скажет: «До вас донесли мы нерасплесканным и хрустально чистым драгоценный фиал свободы! Отныне вам надлежит решить — какой быть России дальше, установить форму правления! Законодательствуйте, как древние афиняне, закладывайте незыблемые основы процветания нашей любведостойной матушки Руси на тысячелетия!» Но… не пришло еще то время. Мы, как покорные сыны великой матери, должны терпеливо ждать, не допуская никакой необдуманной ломки. Разве мы осмелимся огорчить ее, легкомысленно увлекаясь новшествами, пока она в слезах и крови… Пока у порога нашего стоит вооруженный до зубов лютый враг! С факелом и кинжалом в руке стремится он ворваться в наш светлый дом, на наши родные пажити, сеять всюду смерть и разорение, задушить в колыбели прекрасное дитя — свободу. Перед нами сейчас одна главная задача…
Говоривший на мгновение умолк, вытирая свежим платком углы губ. В наступившей тишине резко прозвучало карканье двух ожесточенно дравшихся ворон.
— Дорогие мои сограждане! Друзья! — еще мягче, еще задушевнее полилась речь оратора. — Мы все сейчас поклянемся тем, что стало нам дороже всего на свете — свободой России, — что не вложим меч в ножны, пока враг не запросит пощады на коленях, не будет разбит и наша родина не получит достаточной награды за пролитую кровь ее сынов. Рука об руку с нашими доблестными верными союзниками…
— Да ты о земле толкуй! Чего лясы точишь! — вдруг крикнул кто-то во весь голос, со злобой и лютой тоской человека, внезапно почувствовавшего, что его хотят лишить всякой надежды.
Поднялся шум. Старик в ямщицкой шапке, подняв руку с кнутовищем, размахивал им, грозя оратору.
— Верно, верно, за тем и приехали!
— Ишь, ненасытная утроба, ему еще крови надо!
— Без вас, сытых дьяволов, всю поделим…
— Дайте договорить… Лапотники, загалдели!
— Он к ночи не кончит, язык не замается!
— Хрестиане, мужички, небось слышали — учредительная все решит, малость потерпеть надоть, — вознесся чей-то увещевающий сладкий голос.
— На… мне на твою учредительную, давай сейчас землю, на то и царя скинули…
— Так вам, сиволапым, всю и поднести на блюде — не объешьтесь?!
К смутившемуся, оглядывающемуся назад оратору поспешно подошел высокий худощавый человек в шубе, до того стоявший позади. Он что-то сказал говоруну на ухо, указывая на толпу, и тот снова вскинул голову и положил руки на балюстраду, готовый продолжить.
— Революционные сознательные граждане свободной России, — до предела напряг он голос, — к вам обращаюсь я! Не будем строги к тем, кто по темноте своей и невежеству, повинуясь бесчестному подстрекательству, не понимая истинных своих выгод, хочет тут же, сейчас разрешить волнующую нас всех аграрную проблему… Простим им. Они не сознают, что подобный пагубный путь может ввергнуть страну в анархию, омрачить светлый лик простершей над ней свои крылья свободы! Друзья мои, вспомните о понесенных жертвах, о милых сыновьях, оторванных от груди рыдающих матерей, о мужьях, оставивших безутешных жен, обо всех, кто пролил и продолжает проливать кровь за… свободную Россию. Кровожадный враг неумолим — соединимся в последнем усилии, поддержим нашу доблестную армию, наших героических союзников и сокрушим беспощадного врага цивилизации, не дадим ему растоптать благоуханный цветок свободы.
Олег Васильевич Волков — русский писатель, потомок старинного дворянского рода, проведший почти три десятилетия в сталинских лагерях по сфабрикованным обвинениям. В своей книге воспоминаний «Погружение во тьму» он рассказал о невыносимых условиях, в которых приходилось выживать, о судьбах людей, сгинувших в ГУЛАГе.Книга «Погружение во тьму» была удостоена Государственной премии Российской Федерации, Пушкинской премии Фонда Альфреда Тепфера и других наград.
Рассказы Олега Волкова о Москве – монолог человека, влюбленного в свой город, в его историю, в людей, которые создавали славу столице. Замоскворечье, Мясницкая, Пречистинка, Басманные улицы, ансамбли архитектора О.И. Бове, Красная Пресня… – в книге известного писателя XX века, в чьей биографии соединилась полярность эпох от России при Николае II, лихолетий революций и войн до социалистической стабильности и «перестройки», архитектура и история переплетены с судьбами царей и купцов, знаменитых дворянских фамилий и простых смертных… Иллюстрированное замечательными работами художников и редкими фотографиями, это издание станет подарком для всех, кому дорога история Москвы и Отечества.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
Автор этой документальной книги — не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков). Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано.
«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.