Избранное. Том второй - [179]
До чего чист, до чего горд этот человек! Если б на земле было побольше таких людей! Анфиса Ивановна нужды не знала, потому что всегда умела извлечь для себя пользу. А тоже не много хорошего видела. Пришла с войны с мужем, с солдатиком... Израненный, кое-как сшитый. Думала, любовью его вылечит. Не помогла любовь. Пришла к знахарке, та научила: «Собирай травы... пои. Поставишь на ноги».
Тысячи вёрст исходила по лесам и поскотинам, собрала тысячи трав. И выходила залётку своего, отняла у смерти. Не наврала ей старушка. Прощаясь с ней, Анфиса Ивановна плакала. «Людей-то, – наказывала умирающая, – которые кланяться тебе станут, не гони. Пользуй травами...»
Анфиса Ивановна не гнала, пользовала. И люди валили к ней валом. За хлопотами не заметила, что залётка-то поостыл к ней, тогда совсем ещё молодой и пригожей. Однажды, вернувшись из лесу, нашла на столе записку: «Спасибо за всё. А сердце к другой припало».
Ушёл – лет пять вестей не было. Потом, виноватый, воротился: «Прими обратно!».
Не приняла: «Выходила тебя, а про сердце забыла. Не присушила к себе твоё сердце». Открыла дверь и знаком показала: ступай! С тех пор одна. Если не считать больных да старушонок, которые помогают рвать травы.
«Вот бы кого в мужья-то! Верный человек! – вздохнула старуха о несбыточном. Жили рядом чуть ли не три десятка лет, были и молоды когда-то и всегда одиноки, но так и остались чужими, не поняв и не приняв друг друга. Один был беден и счастлив, так мнилось ему, другая – при деньгах, но счастья не знала. Вечно возилась с хворыми. Душа скорбела, сумраком заливало глаза, судорогой корёжило едва народившуюся улыбку. Горький, горький талант достался Анфисе Ивановне! Горький и великий. Тратила его не корысти ради, ради человека... А кто поверит? Даже вот он, живший рядом так долго, обходил её стороной, принимая за шарлатанку.
Скрипнув лавкой, Анфиса Ивановна ложится. Под головой вместо подушки мешок денег. Иной последнюю трёшку потеряет и не найдёт, а тут чуть ли не посреди реки бросила – Димка вечор нашёл на берегу сумку, принёс. Верно говорят: деньги к деньгам льнут. Они значат для Анфисы Ивановны не больше чем старые газеты. Отдать бы кому... Кому отдашь? Ни ребёнка, ни котёнка... Разве что государству... Ещё неизвестно, примет ли. Впрочем, по телевизору показывали, как один поэт пожертвовал какую-то премию в Фонд мира. Я тоже хочу мира. Я войною сыта...
Она ненадолго смежила глаза, но тут же открыла их от надоедливой возни и ворчания. По избе яростно металась Фима, останавливаясь то у одного – «Нет войне!» – плаката, то у другого, требующего выполнить пятилетку досрочно. «Никогда!» – кричала она подле антивоенного, вздёргивая тощие кулачишки. Потом бежала к румяному мужчине с молотом и гаркала клятвенно: «Обязательно!». Постояв у него, снова бежала к первому плакату... И так без конца.
- Чо кружишься тут, сова? – шикнула на неё Анфиса Ивановна. – Не видишь, хворый в доме?
Но Фима носилась из угла в угол и гаркала: «Никогда!», «Обязательно!». Она совсем закружилась от беготни, перепутала плакаты и подле антивоенного провозгласила «Обязательно!», а подбежав к ударному, ощетинилась: «Никогда!».
Анфиса Ивановна безнадёжно махнула на неё, зная, что Фиму теперь не уймёшь, повернулась на другой бок и крепко заснула. И снился ей до смешного страшный сон: Фима с саблей перешагивает порог. «Вы арестованы!» – объявляет она и эфесом сабли подталкивает травницу к чёрной машине, в которой сидит в наручниках Вениамин Петрович. «Тебя-то за что, душа непорочная?» – дивится Анфиса Ивановна. «За искажение утренних зорь...» – «Чего-о?...»
Художник не отвечает.
В зарешёченное окно спустилась многоцветная радуга, ослепившая охранников и Фиму. Художник взобрался по ней и пошёл, пошёл вверх, а пули охранников летят мимо, словно вокруг него создалось заколдованное поле. «Слава богу, слава богу!» – радуясь, что он жив и свободен, шепчет Анфиса Ивановна.
Фима, истратив порох, упала на пол и накрылась газетой. Одной развёрнутой газеты хватило на всё её в запятую скрючившееся тщедушное тельце.
Димка проснулся и уныло ворочался. Наискосок через всю комнату проскочила огромная крыса. «Фима», – почему-то решил парнишка. Но, приглядевшись, заметил, что горка газет чуть заметно колышется. Из-под передовицы топорщится седая тощая фигушка. Значит, напрасно принял старушку за оборотня.
Нахальная крыса появилась вновь. Поведя усами, прошествовала по комнате медленным шагом. Димка мяукнул. Крыса забыла или просто не знала, что на свете существуют кошки. А может, она была настолько уверена в своей безнаказанности, что не боялась ни кошек, ни спящих людей.
- Мяу! Мя-яууу! – заблажил Димка, когда крыса вскочила к нему на грудь.
- Чего ты? – окликнула Анфиса Ивановна.
- Вот... вон... – срывающимся, раздёрганным голосом твердил Димка и указывал в угол, в котором облизывалась крыса. – Она на грудь мне... прямо на грудь... Укусить могла...
- А, гостья, – равнодушно отозвалась Анфиса Ивановна и, сняв башмак, запустила им в крысу. Та презрительно фыркнула и неспешно удалилась, словно была хозяйкой в этом бесхозном доме.
В публикуемых в первом томе Зота Корниловича Тоболкина романах повествуется о людях и событиях середины XVII – начала XVIII веков. Сибирский казак-землепроходец В.В. Атласов – главный герой романа «Отласы». Он совершил первые походы русских на Камчатку и Курильские острова, дал их описание. Семён Ульянович Ремезов – строитель Тобольского кремля – главное действующее лицо романа «Зодчий». Язык романа соответствует описываемой эпохе, густ и простонароден.
В новом романе тюменский писатель Зот Тоболкин знакомит нас с Сибирью начала XVIII столетия, когда была она не столько кладовой несметных природных богатств, сколько местом ссылок для опальных граждан России. Главные герои романа — люди отважные в помыслах своих и стойкие к превратностям судьбы в поисках свободы и счастья.
В сборник драматических произведений советского писателя Зота Тоболкина вошли семь его пьес: трагедия «Баня по-черному», поставленная многими театрами, драмы: «Журавли», «Верую!», «Жил-был Кузьма», «Подсолнух», драматическая поэма «Песня Сольвейг» и новая его пьеса «Про Татьяну». Так же, как в своих романах и повестях, писатель обращается в пьесах к сложнейшим нравственным проблемам современности. Основные его герои — это поборники добра и справедливости. Пьесы утверждают высокую нравственность советских людей, их ответственность перед социалистическим обществом.
Новая книга Зота Тоболкина посвящена людям трудового подвига, первооткрывателям нефти, буровикам, рабочим севера Сибири. Писатель ставит важные нравственно-этические проблемы, размышляет о соответствии человека с его духовным миром той высокой задаче, которую он решает.
Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.