Избранное. Том первый - [197]
– Нет, видно, весь день маяться, – огорчился он и пошёл к пазку.
– Почто? – встал на пути его Ремез. – Ежели осилишь, я похмелю.
– После. Вишь, хозяин ругается.
На паузке, размахивая малахаем, что-то выкрикивал татарин.
– А, Балакай! Щас уладим. – И Ремез направился к купцу. Взбежал на паузок, поздоровался и просил отпустить на час Кузю.
– Лапка надо! Товар надо! – властно прогоняя его, говорил купец.
– Не узнал меня, земляк?
– Почему не узнал? Узнал... Товар надо! Базар не ждёт.
– Ты людей покорми. Вишь, измаялись как?
– Лапка надо! Базар... – одно своё повторял купец. Но грузчики уже сели на волглые сходни, устало откинулись на спины.
– Что, Кузяха, не выиграл? – спросил мужик с выпуклой грудью и невероятно широкой спиной. Богатырь, а так уработался, что седые всклоченные волосы слиплись от пота. Сбилось дыхание. – Надо было мне идти. Да вот занедужил не ко времю. – И повинился перед товарищами: – Вы уж не серчайте на меня, робяты.
– Да что там, Егор! Переможемся!
Перемогаться не пришлось. Жена остяка подвела оленя. О бока его бились два кожаных пузыря.
– От Кузьмы, – сказала и подала Егору повод.
– От меня? – Дивился Кузя. – Я не купец и не целовальник.
– Не от тебя, – нахмурилась остячка. – От мужа моего.
– Тёзки, выходит? – рассмеялся Кузя. – Силён мой тёзка! Не поддался.
Женщина ушла и скоро вернулась с хлебом и мясом.
– А эть ты нарочно его не смял, – не вовремя сунулся Мефодий, но тут же почуял под ребром дюжий кулак Турчина.
– Сгоняй, поп, в кружало да принеси чо-нибудь горяченькое, – дав деньги Мефодию, приказал Ремез.
– И вина тож, – добавил Турчин и добавил денег. – Да живо!
– Гуляя-то помнишь? – спросил, вздохнув, Кузя. – Отгулял старичина!
– А я повидаться хотел, – огорчился Ремез, горячо полюбивший общительного, весёлого костоправа.
– Теперь уж на том свете увидишься.
– После сведи меня на гуляево кладбище.
Оно и верно зовётся Гуляевым. Как знаешь? При тебе не было.
Ремез пожал плечами. Подошёл поп с провизией, и началась первая тарская трапеза.
Облитое золотой полудой утро сулило радость. Открыв глаза, он внушал себе: «Жить-то славно! Дышать славно! По земле ступать славно!». И эта трижды пропетая жизни «слава» наполняла силой расслабленную плоть, жаром, жадностью и любопытством наполнялись только что сонные глаза, помимо воли сжимались и разжимались утерявшие гибкость пальцы, кузнечным молотом бухало сердце...
Тогда он вскакивал и наверняка знал: в этот день не потеряет ни мгновения. День короток. И коротка жизнь, на которую нанизаны эти драгоценные мгновения. Да и нить тонка.
Такие мысли не раз наведывались, когда размышлял... о других. На своём ожерелье жемчужины не считал: жив и – всё.
Упруго взмыл вверх, словно таймень разыгравшийся, и едва не наступил на Домну, лежавшую на голом полу – рядом.
Спали в гуляевской избушке, где жил теперь Кузя. Жарко пыхала печь... На полу прели щи, в жарёхе – гусь. А на столе – вот благоухание! – ладка с пивом, сверху накрытая старой иконой.
– Попа бы сюда. Он бы здесь задал тебе... за этакое кощунство! – снимая с глиняной посудины горбатую северного письма икону. Кто ж мастер безвестный, столь искусно исполнивший строгий лик богоматери?
– Ведаешь ли ты, Кузя, сколь драгоценная сия икона?
– Коль пиво накрыл – ведаю, – Кузя уставлял стол ловко. Ломти лепестками на тарели раскинулись, редька луком и укропом присыпана, в цветастых деревянных чашках такие же цветастые, без зазубрин – для гостей – ложки, солонка, братины, чашки – всё чистое, всё нарядное. Любил Гуляй посуду раскрашивать. «Пить и есть, – говорил, – надо весело.» И за столом его всегда царило веселье – все улыбались, все шутили, хотя застолье сибирское строгое, как лик северной богоматери. Лишнего слова за столом не молвят. Ремез строгости в своём доме не соблюдал. Кузя тем паче. И потому стол, им накрытый, напоминал цветник.
Услыхав про пиво, на полатях завозился Турчин, зевнул, но и только.
– Видать, крепко пристал Василий, – подмигнул хозяину Ремез.
– К пиву не дозовёшься.
– Будем двоём за всех отпиваться, – понятливо подхватил Кузя, усаживаясь за стол.
– Без троицы дом разве строится? – Турчин резво спрыгнул с полатей, наскоро оплеснулся под рукомойником.
– Тревожить тебя не хотели, – помрачнел Ремез. Вспомнил некстати вчерашнее. Домна прокралась ночью без спроса. Улеглась рядом, как жена. Ремез оттолкнул её жадные, просящие ласк руки, кинул шапку под голову и пал у порога.
– Чо, Сёмушка, уж так-то стала противна? – сдавленно всхлипнула в темноте знахарка.
– Я про службу с тобой забываю. Вполсилы служу. Да и у жены своей ворую, словно и нет у меня Фимушки, – отговорился Ремез. Но Домнины слёзы жгли душу, и он зло закончил. – А Фимушка есть! Верная до гроба, моя!
– И я, Сёмушка, до гроба твоя, хошь ты аль не хошь. Твоя и всё! как о давно решённом сказала Домна и всю ночь пролежала с открытыми глазами.
«Моя... ишь чо сморозила!» – Ремез отбивался и маялся. На голом полу лежать жёстко, да ещё сук в бок упёрся, да ещё дуло промеж плах. И рядом – руку лишь протяни – маялась Домна. Тянулись друг к другу, и корили друг друга. Ремез, как ни вертелся, уснул. Сон снился, будто стрела татарская в бок вонзилась. Сломал её, а вынуть не мог. Мчался по лесу, обломком стволы задевая, охал от боли. А ведь когда-то и наяву было...
В новом романе тюменский писатель Зот Тоболкин знакомит нас с Сибирью начала XVIII столетия, когда была она не столько кладовой несметных природных богатств, сколько местом ссылок для опальных граждан России. Главные герои романа — люди отважные в помыслах своих и стойкие к превратностям судьбы в поисках свободы и счастья.
В сборник драматических произведений советского писателя Зота Тоболкина вошли семь его пьес: трагедия «Баня по-черному», поставленная многими театрами, драмы: «Журавли», «Верую!», «Жил-был Кузьма», «Подсолнух», драматическая поэма «Песня Сольвейг» и новая его пьеса «Про Татьяну». Так же, как в своих романах и повестях, писатель обращается в пьесах к сложнейшим нравственным проблемам современности. Основные его герои — это поборники добра и справедливости. Пьесы утверждают высокую нравственность советских людей, их ответственность перед социалистическим обществом.
За долгие годы жизни в литературе Зотом Корниловичем Тоболкиным, известным сибирским, а точнее, русским писателем созданы и изданы многие произведения в жанрах прозы, драматургии, публицистики. Особенно дорог сердцу автора роман «Припади к земле», начатый им в студенческие годы, оконченный много позже. В романе заложены начала будущих его вещей: любовь к родной земле, к родному народу. Он глубинный патриот, не объявляющий громогласно об этом на каждом перекрёстке, не девальвирующий святое понятие. В Московском издательстве «Искусство» издан его сборник «Пьесы, со спектаклем по пьесе Зота Тоболкина «Песня Сольвейг» театр «Кармен» гастролировал в Японии.
Новая книга Зота Тоболкина посвящена людям трудового подвига, первооткрывателям нефти, буровикам, рабочим севера Сибири. Писатель ставит важные нравственно-этические проблемы, размышляет о соответствии человека с его духовным миром той высокой задаче, которую он решает.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.