Избранное. Том 3: Миграция Души, 1982–2012 - [32]

И мы ушли. Гонимые собственным голодом.

12.10.012.

421 Про женщину-Родину

Ты такая же как и раньше, но исхудав

Поменяла святые бланши на макияж

И то ямы а то канавы на бэйк хай-вэи

Местами они зеркало (разбито) клеят

Ах, ты вечная, распальцованная, под лезгинку

Распятая, слегка беременная, блондинка

В разводке с бандюканом, американцем

Замужем за солдатиком русским с ранцем

По матери твоей считается будущий рот

Имунно-стойкий к раскрытию в раю ворот

К обыкновенному сюрреализму, шизофрении

Стойкая девочка, ты отпахала европу в стиле

Своем, традицию сохраняя как ветка гнуться

Под снегом мертвой уподобляться

и выпрямляться.

Так пусть всегда же луна и солнце

пасутся в луже

А в центре ты восседай у вертящегося

с троном мужа.

13.10.012.

422 Блондинки, брюнетки, шотенки… ах, шопенка!

«И я лежу, от бега задыхаясь,

Один, в песке. В пылающих глазах

Еще бежит она — и вся хохочет:

Хохочут волосы, хохочут ноги,

Хохочет платье, вздутое от бега…

Лежу и думаю: «Сегодня ночь

И завтра ночь. Я не уйду отсюда,

Пока не затравлю ее, как зверя,

И голосом, зовущим, как рога,

Не прегражу ей путь. И не скажу:

«Моя! Моя!» — И пусть она мне крикнет:

«Твоя! Твоя!»»

Александр Блок. В дюнах. (1907)

Не смешно. Усилий стоит стиснуть зубы

Невероятных. Ты тоже кривишь свои зубы

И трубы раздувают губы. Намокла свежесть

На полоске кружевной, цветок про нежность

В графине слушая трепещет за окном.

Нам не-смеш-но. Откуда же тогда такая тяга? —

«Тук-тук» стучащее сердечко-аппликация

Облегающая душу, и внизу щекотится

Дергая за тросики набедренные мышцы

Под юбочкой из плюша ягуарового

А, понял. Все дело в шпалах перед

Пешеходным переходом — ты подпрыгиваешь

Прощай подвеска бриллиантовая (не автомобильная

Мы тихо едем с приятной скоростью 50)

Бесят тревожа у пупка она стекает змейкой

Неважно что из стразов (страсти-здрасте у-ха-ха)

За путеводителем — той капелькой росы стекает

Которая лишь первой мочит волосы твои

На тонкой и высокой женской шейке

И вслед за этим ручейком пошел вдруг дождик.

И мы смеемся. Два дурака за тонировкой.

На тренировке, в предвкушении полета

В нирвану после старта после шпалы

Последней, пред крушением вдвоем в одежды

Подпрыгнули слегка, еще, ваще…

скользнула змейка

Прохладная в проем под пояс верности

Пардон, вредности…И все восстало!..

И в напряженьи, в тишине в проем двора

Размерами и в виде НЛО-экспермента

По превращенью смеха в возглас антикоммунизма:

«Моя! — Ах, е-мае!»…

Заснул? — Проснись и отползай! —

«Блондинка» рядом ползет по переходу…

15.10.012.

423 Не ковыряйтесь в своем ДНК, не там ищите

Объявление в таз: «из серии «химики химичат».

Нобелевская премия по химии присуждена

за включение в ДНК времени вспять…»

Голос Виктора Авина за кадром: «у-ха-ха-ха-ха.

Все ответы дают поэты.

Пока овечка Долли идет по коридору —

грабли за углом.»

Донесение из райской гущи (не путать с Израилем). Закон Ньютона-2:

Все свыше, изначально, и мщение

Осени яблоньке что так жила

Не заботилась о плодах

А весеннее ее возрождение? —

Включает отмщения вечность

Осени вечность — она при делах.

Умирающей яблоньки семя

В землю падает, дикий плод

Несъедобный рождается, племя

Дикое — вот итог. Не спасает ее от мести

Осени — чахнут, гниют в земле —

Доказательство что дело не в Еве

Дело в осени.

Запретный плод

Надо вывести стойким к холоду

Вечно молоды чтоб были яблоки

И вкушать их и вечность впитывать —

Человек — тоже плод. Плод от плода

Год от года. Гад от гада —

Переймет механизм вечной молодости.

Через вечный запретный плод.

Только так.

ДНК в себе мучить до боли

Приведет лишь к овечке «Долли».

Одноразовой.

Одна проблема — станет если

Вечным яблоко (ученые выведут)

Значит осень умрет? — Отчасти.

От мести. Наверное. Надо попробовать.

И вкусить сей запретный плод

Познания: «что еще Бог придумал чтоб

Плод от плода жил, год за год

Беззаботным родителям мстила

Осень? Продолжая свой вечный полет

На радость нам и давая силы

Предвкушая запретный код».

17.10.012.

424 Всемирная история борьбы с Авиным (в поэзии колхозной борьбы с частником). Фрагменты

Когда в октябре 2001 года я пришел на сайт стихи. ру и посмотрел на все их безобразия, то приватно встретился с владельцем сайта Дмитрием Кравчуком и он для развития свободы и демократии в паетической среде всемирной паутины назначил меня внештатным редактором в личном подчинении Кравчуку а не подневольным существовавшей тогда редакции стихиры. Это дало мне возможность писать независимые обзоры и предлагать на обложке стихиры поглядеть на искры талантов у пионерского костра, искры, которые находил я без одобрения их подковерным правлением расцветающего поэтического колхоза, счастливо строящего казарму-лайт вместо поэтической свободной среды. И сразу же стало очень весело и началось. Первым делом один «московский пустой бамбук» (так я его ласково с презрением называю) звездящий на фуршетах, устраиваемых им в своем подвале, сразу же по моему приходу на стихиру начал шептать девушкам что Авин — это его клон. Хорошо одна моя подпольно-знакомая настоящая дивчина сразу же мне шепнула и пришлось на всестихирном форуме заявлять что Авин предъявит родинку на указательном пальце левой руки, не говоря о родинках в интимным местах. Тот клиент охолонел и принялся подпрыгивать передо мной более умно но так же безнадежно. Болезнь распространялась бешенными темпами. Дмитрию Кравчуку пришлось открыть отдельный форум «Свобода Слова» специально для Виктора Авина — так официально заявил Дмитрий Кравчук. И некто уважаемый колхозом под клоном «клитари хилтон» закричала «ура — Авин в клетке» и Авину был объявлен всестихирный пионерский бойкот молчания (за неподчинение бойкоту чморили клонами и в открытую неподецки). И закончился тот первый пионерский бойкот через три года после печальной истории с Михаилом Сопиным (но это отдельная всемирная история), эта, пещерно-первобытная закончилась тем что предводитель того местного дворянства официально заявил «или мы или Авин», о чем предупреждали большевики опять свершилось — Кравчуку был поставлен ультиматум! Дмитрий Кравчук хоть и Царь всея стихиры но не Керенский и на шантаж не повелся и спровоцировал казарму к более резким шагам и они все хором потекли со стихиры в ЖЖ потянув за собой нормальных талантливых рядовых оболваненных подчиненных своей армии (ушли в «жидкий журнал» как я посмеялся тогда). И пропали. На самом деле там они готовились ко второму пришествию в клонах, но это тоже другая история. В рамках первобытной самый показательный случай эпидемии «колхозное ДНК-37» в 2001 году произошел с одним заграничным пользователем того прекрасного передового технического сервиса под названием «Стихи. ру». Звали очередного заболевшего «Феликс» из Нью-Йорка. Он заболел на Авине настолько основательно, что первым докатился до откровенного шельмования и что умел то и сделал — этот фотомонтаж. Он привинтил мою голову с моей фотографии, (которую я на несколько дней опрометчиво поместил на обложке своей страницы), привнтил мою голову как орден к своему пиджаку и заявил что я живу не в Петербурге а в Нью-Йорке и танцую сейчас с его девушкой на их свадьбе потому что я его брат (!). так Авин стал брат Феликса. Но феликсу не поверили. Тогда он как приличный шура балаганов а ныне доморощенный хакер-шмакер вскрыл мою стихирную страницу и почту к ней привинченную и за моей подписью начал писать всякие «прелести». Дмитрию Кравчуку в ответ пришлось по моему заявлению провести расследование даже — кто это сделал, и Кравчук официально подтвердил что сделал это тот самый «феликс» из Нью-Йорка. Вот такая была паетическая жызнь в нулевых когда открыли кран со свободой в интернете и началась проверка на дороге и все неустойчивые рефлекторно отвязались и показали свои черные души. Это сегодня они белые и пушистые, а в час «Х» в них такие проснулись оборотни в поэтах что желаю всем счастья что мы родились и живем не в 37-м году. Именно в то время однажды я непроизвольно вскрыкнул и задался гомерическим хохотом — «чем больше я узнаю русскоязычных поэтов тем больше я люблю сторожевых собак…»