Избранное - [141]

Жизнеописание Бенджамина Штаба начинается с того момента, когда, перепробовав разные варианты существования, он наконец останавливается на самом приемлемом для себя: тихая, размеренная жизнь в клинике для душевнобольных, где не нужно ни к чему стремиться, не нужно ни о чем сожалеть, только тихо наблюдать, как утекает время. Ситуация прямо противоположная той, что изображена была двумя десятилетиями раньше в романе «Путешествие к морю». Оба героя живут в безумном мире. Но если у героя «Путешествия к морю» оставались еще кое-какие иллюзии, оставалась надежда добраться до моря, сесть на песок и помечтать о любимой, если ради этой надежды ом и стремился вырваться из клиники, куда упекли его неведомые доброхоты, то у Бенджамина Штаба нет уже ни прекрасной мечты, ни каких-либо иллюзий, и к клинике для душевнобольных у него совсем другое отношение — он мечтает туда попасть, попасть по собственной воле, чтобы мирно дожить остаток дней своих в отрешенности от мира. Страшен мир, где у нормального, доброго, честного человека остается только такое убежище, но еще более страшен мир, который даже такого убежища ему предоставить не может. Вместо этого за несовершенное ограбление Бенджамин Штаб попадает в тюрьму и в конце концов привыкает и к тамошнему существованию, привыкает «жить, будто тебя ист».

Пожалуй, можно было бы упрекнуть Штайгера в том, что герой его слишком уж пассивен. Будучи хорошим по сути человеком, он смиренно плывет по течению, обрекая себя в итоге на добровольное затворничество. Должно быть, и сам писатель высказывал себе подобные упреки, потому, видимо, в недавней своей повести, «Экзамен на незрелость» (1984), он стремится вывести героев активных, действующих, героев, по-своему пытающихся противостоять жизни. Впрочем, желание «что-то делать» приходит к главному герою — его зовут Бланк — лишь после определенных событий. А до той поры мелкий служащий небольшой торговой фирмы — одинокий чудак — тихо влачит свои дни то в комфортабельной цюрихской квартире, слишком большой для одинокого человека, то в ветхом, но уютном загородном домишке, случайно доставшемся ему в наследство. Так бы и текла спокойно и неторопливо его жизнь, если бы не вторгся в нее внезапно незнакомец по имени Эрвин Волькер, человек необычной судьбы, бродяга и аутсайдер, нашедший в себе силы «выйти из игры», сказать «нет» бездушному буржуазному истэблишменту, убивающему в человеке живую душу.

Насквозь промокший под сентябрьским дождем, с нуждающимся в починке велосипедом на плечах появляется Эрвин поздним вечером в мирном загородном домике героя, появляется и находит здесь еду и приют на ночь. А еще — живое человеческое участие, так что, поев и отогревшись, чувствует потребность рассказать свою увлекательную жизненную историю. Отнюдь не бедный, преуспевающий даже человек, служащий солидной и весьма уважаемой фирмы, доверенное лицо высокого шефа, пользующийся его особым расположением, Эрвин тем не менее постоянно ощущал никчемность и убогость собственного бытия.

И вот Эрвин решается бросить все и уйти. Он хочет, как объясняет он зачарованно внимающему ему Бланку, снова начать удивляться. «Удивляться разным ситуациям. Удивляться жизни. Самому себе». Засидевшись допоздна за душевной беседой, новые знакомые много узнают друг о друге. Возможно, они стали бы добрыми друзьями, не завершись этот вечер трагически: изрядно уставший Эрвин отправляется спать, но на узкой, ветхой лесенке ему не удается удержать равновесие, он падает вниз, причем настолько неудачно, что Бланку не остается ничего другого, как вызвать «скорую помощь», а после, по настоянию врачей, еще и полицию. Пришедший на короткое время в сознание Волькер просит Бланка передать Монике, его любимой, имеющиеся у него в наличии деньги, а их оказывается немало. Затем Волькер «выбывает из игры» уже окончательно.

Искусственность приема здесь очевидна. Но мы понимаем, почему необходимо было автору убрать Волькера, ведь не он, а скромный, тихий, незаметный Бланк главный герой повести. Штайгеру важно проследить, что происходит в душе уставшего от жизни, погрязшего в повседневной бюргерской рутине сорокатрехлетнего человека, когда тот вдруг осознает возможность жить иначе, возможность вырваться, покончить окончательно с набившим оскомину мещанским бытием. Бланк словно ощущает прилив новых жизненных сил, мелькнувшую на мгновение подленькую мыслишку оставить деньги себе и ничего больше не предпринимать он отвергает как недостойную и мерзкую. Он разыскивает Монику в Цюрихе, хотя это совсем непросто — он ведь не знает ни ее фамилии, ни названия фирмы, где служил Волькер. Моника оказывается именно таким добрым, чутким человеком, встретить которого мечтал Бланк всю жизнь, а не встретив, так и остался закоренелым холостяком. Тонкая и легко могущая порваться нить соединяет двух одиноких людей, дарит им — особенно Бланку — высокое чувство сопричастности судьбе ближнего.

Так в незамысловатом, немножко даже «придуманном» сюжете проступает второй, философско-этический план. Для чего живет человек? Кому нужно отчужденное, равнодушное прозябание, на которое обрекает его современное «общество потребления»? Как сберечь душу живую, не дать ей омертветь, отмереть за ненадобностью? Это вопрос не только последней повести, это вопрос всего творчества швейцарского писателя.