Избранное - [12]

— Ху Бин до сих пор не пришел домой, — озабоченно произнесла она.

— Пусть делает, что хочет. Мальчишка, может быть, чего-нибудь добьется.

Цзинь Фэнцзе, затаив злобу, наблюдала, как Ху Гогуан укладывается спать. Он не спрашивал, что произошло днем, и как будто что-то обдумывал. Вопреки обыкновению он остался равнодушен к ласкам Цзинь Фэнцзе и, повернувшись набок, затих.

Цзинь Фэнцзе свернулась калачиком рядом с этим худым желтолицым человеком. Лицо ее пылало. Она никак не могла забыть то, что произошло днем. Словно в тумане, видела она толстые губы Ху Бина, который, обнимая ее, кричал: «В уезде уже вышло постановление. Теперь ты моя».

На следующий день Ху Гогуан приступил к осуществлению своего плана. Еще накануне он разыскал Лу Мую, ловко потолковал с ним и договорился о поддержке.

Ху Гогуан знал, что Лу Мую всего лишь богатый сынок: он ничего не умеет, у него нет ни способностей, ни доброй репутации, и просить его помощи — значит попусту тратить слова. Однако Ху Гогуан трезво оценивал свои возможности и хорошо знал людей. Он понимал, что сейчас ему не везде удобно действовать самому: есть места, где он не может бывать, и есть люди, с которыми ему не встретиться. А этот Лу Мую — свой человек повсюду, и через него очень легко получать различную информацию.

Ху Гогуан также знал, что среди друзей Лу Мую, в большинстве гуляк, были и порядочные люди — почитатели его отца, представляющие сейчас в уезде большую силу. А для завязывания знакомства с ними Лу Мую был весьма необходимым человеком.

Еще была одна мысль, которую Ху Гогуан не высказывал, но которая зрела у него в мозгу, — это мысль о Лу Муюнь — незамужней сестре Лу Мую, талантливой девушке, повсеместно известной, унаследовавшей эрудированность отца.

Но старый Ху Гогуан не был так глуп, как его сын. Он был хитер и опытен и всегда помнил изречение древних: «Рис следует есть постепенно — чашку за чашкой».

Сейчас он полностью оставил помыслы о девушке и старался сблизиться с Лу Мую из первых двух соображений. Притом срок выборов в купеческий союз был очень близок — оставалось всего десять дней драгоценного времени. Разве он мог не удваивать усилий?

В результате многодневных хлопот Ху Гогуан завладел тринадцатью голосами. Утром, за день до выборов, ему удалось получить еще два голоса.

Но в тот же день он услышал неприятную новость и почувствовал себя так, словно свалился в погреб со льдом. Это известие он узнал в чайной «Цинфэнгэ», которая была центром всяких слухов. Распивая в одиночестве чай, Ху Гогуан поджидал торговца, с которым договорился встретиться здесь. Этот торговец обещал ему помощь на выборах.

Было около часу. Утренний рынок уже закончился, вечерний — еще не начинался. В чайной было малолюдно: всего четыре-пять посетителей.

Двое незнакомых Ху Гогуану молодых людей говорили о выборах в купеческом союзе, и он ясно расслышал, как один из них сказал:

— Странно, есть люди, которые предпринимают тайные шаги, чтобы быть избранными в исполком купеческого союза.

— Уездный комитет партии уже назначил членов исполкома, — ответил другой. — Это правильно. Пусть те, кто занимается всякими махинациями, получат хороший урок.

Ху Гогуан был потрясен: его взволновало не то, что он был как бы обруган, а то, что члены исполкома уже назначены и у него не осталось никакой надежды. Он растерянно оглянулся, ища, с кем бы поговорить, но никого из знакомых не было. Тогда он подозвал официанта и, попросив оставить за ним чай, поспешно вышел. Ху Гогуан был человек расчетливый и решительный. Он хотел немедленно выяснить, действительно ли уже назначены руководители купеческого союза. Если это правда, он решил еще до выборов порвать со своими «паланкинщиками», потому что каждый приобретенный им голос хотя и определялся симпатиями, но стоил денег.

В первую очередь надо было, конечно, найти Лу Мую и у него все выяснить. Но разыскать его днем было весьма трудным делом. Эта птица до темноты домой не возвращалась. Однако выборы были назначены на два часа следующего дня, и, если сегодня не уладить дело, завтра будет поздно.

Ху Гогуан решил, что Лу Мую вряд ли находится дома и искать его нужно прежде всего у одной местной певички.

Проходя мимо дверей ресторана «Цзюйфэнгуань», он увидел, как оттуда выходят молодой человек, одетый в суньятсеновский френч[13], и девушка. Девушка блеснула перед Ху Гогуаном ярче слитка серебра.

Однако Ху Гогуан был настолько встревожен собственными делами, что не имел времени внимательно рассмотреть девушку и сразу же обратился с возгласом к юноше:

— Э, товарищ Чжу! Давно не видел вас. Вы очень заняты?

Ху Гогуан познакомился с этим юношей дней пять тому назад через Лу Мую. Чжу Миньшэн был красивый молодой человек лет двадцати двух — двадцати трех. Он являлся кандидатом в члены уездного комитета партии. Лу Мую усиленно расхваливал его перед Ху Гогуаном как человека порядочного и серьезного. Но, по мнению Ху Гогуана, это был самый обыкновенный юноша.

— Я сегодня свободен, — ответил Чжу Миньшэн. — А вы куда? — Взяв под руку девушку, он замедлил шаги.

Ху Гогуан решил, что представился удобный случай, и заговорил: