Избранное - [284]

— Скинь сутану! — велел кардинал Дивишу. — На колени!

Дивиш опустился на колени, а кардинал вложил руку Инес в его руку и громким мощным голосом обвенчал их in articulo mortis[175]. Закончив обряд, движением пальца велел Дивишу удалиться.

Дивиш вышел и упал лицом на землю. Столько крови он потерял и таким страшным был весь сегодняшний день… К нему подошла вдова и вытерла его лицо влажным платком. Дивиш очнулся и сел прямо на землю. И снова начал молиться.

Быть может, черной смерти расхотелось губить молодую любовь. И она сделала исключение. Потому что обычно ей по нраву было разбивать прекраснейшие сосуды, рвать крепчайшие узы… Инес выздоровела…

Через три месяца Дивиш со своей женой вернулся в Авиньон. Мор, погубивший в городе шестьдесят тысяч человек всех сословий и превративший все деревни в округе в безлюдную пустыню, прекратился столь же внезапно, как и начался. Чума продолжала свой путь — к Парижу и Лондону. Тогда же из-за нее обезлюдела и Флоренция.

Кардинал даже не прослезился, расставаясь с Инес. Слишком стар и утомлен он был.

Дивиш вернулся в Чехию с женой кастильского рода. Быть может, то была первая в нашей стране испанка. За три года у нее родились две дочери. Они были черноволосые и плясали уже во чреве матери.

Пан Дивиш из Петиржечиц сделался королевским послом, и ему очень часто приходилось ездить в чужие края. В том числе и в Авиньон, где опять толпы людей проходили по веселому мосту, словно никогда тут и не было чумы…

* * *

Когда пан Бушек закончил, все удовлетворенно вздохнули. Им было по душе, что жестокое начало истории обернулось мирным счастьем и снова пляшет народ на Авиньонском мосту.

Но вот уже просит слова пан Ешек. Слишком долго он отдыхал, и хочется ему снова повести рассказ об отчем доме, о людях, которым бог дал силу преодолевать слабости тела, соблазны мира и дьявола. Хочет он поведать историю о славном покровителе земли Чешской, святом Вацлаве; историю почти неизвестную, развеянную веками, но сохранившуюся в памяти стариков да в забытых летописях.

— Я расскажу вам о супружестве князя Вацлава…

Всех заинтересовало, что же прослышал и вычитал ученый богослов. И пан Ешек рассказал…

Перевод Н. Аросьевой.

ЗЕМНАЯ ЖЕНЩИНА

Рассказ о том, как наш князь Вацлав еще при жизни стал святым и как он по этой причине оставил свою жену.

Память наших дедов хранит предание о жизни славного наследника и защитника земли Чешской, святого князя Вацлава, которое стало забываться, и об этом не прочтешь даже в сочинении короля Карла{259}, где сей почитатель святейшего предка из рода своей матери вспоминает деяния и мученическую смерть Вацлава, принятую им в канун праздника святого архангела Михаила, архистратига небесного воинства.

Деды наши рассказывают о богоугодных делах Вацлава, о его благочестивой жизни, о горячих молитвах, с которыми обращался он к богу, о его доброте и о милостыне, которую он щедро раздавал неимущим и больным, о сладостных речах, струившихся из уст его, подобно чистому меду, о его смирении и доблести, о его просвещенном разуме и мудром правлении, об уважении его к труду, которое проявлялось в том, что он сам пахал и засевал поле, сам ухаживал за виноградниками и собирал виноград, о его желании удостоиться милости божьей, воздвигая величественные постройки, самой примечательной из которых был храм святого Вита, стоящий высоко над Влтавой, где у князя Вацлава был свой замок. Но того не знают они, что у святого Вацлава была жена и сын.

Уже целый год княжил Вацлав, и в его благословенное правление страна процветала. Все князья, которые прежде противились его власти, преклонили колени пред его троном и покорились ему. Владыки же и старейшины земли Чешской собрались на совет, чтобы решить, как сохранить род Вацлава. Опасались они его свирепого брата Болеслава{260} и наследников его, в случае если бы Вацлав умер неженатым.

Поэтому подыскали ему молодую красивую жену, и брак их благословил издалека сам епископ регенсбургский. Откуда была эта женщина и как ее звали — об этом не сказано даже в житии святого Вацлава, написанном письмом славянским{261} и хранящим единственное свидетельство о его женитьбе.

Княгиня переселилась в пражский Град и стала по закону и по зову сердца супругой юноши, в душе которого было столько любви, что она излилась и на женщину, с которой его соединили.

Свадьба была пышной, как и подобало княжескому двору великой и богатой страны. Гости прибыли из самого Мерзебурга, из Кведлинбурга, из Баварии, Франконии и Саксонии, а моравские князья прислали поздравление и отличную медвежью шкуру, чтобы молодым мягче спалось. Трезвонили колокола, народ ликовал. А Вацлав, стоя перед алтарем, вспомнил и бабку свою Людмилу, и отца Вратислава{262} и прослезился. Хмуро взирал на священный обряд венчания брат Вацлава Болеслав, но на свадебном пиру развеселился и он, отведав вина и сытных яств. Священник, который именем епископа регенсбургского соединил руки жениха и невесты, говорил за столом с иноземными послами по-латыни. Развлекался беседой с ними и князь Вацлав, вел он речь о божественных делах, расспрашивал о жизни монахов в монастыре Клюни, о новых храмах, воздвигнутых в Саксонии, в Баварии и Франконии, о святых мощах, погребенных в тамошних алтарях, и о желании папы примирить государства, раздираемые постоянными войнами между их правителями.