Избранное - [285]

Когда поздно вечером, после трапезы, зазвенели струны и молодежь в пиршественной зале и во дворе перед замком, где росла липа, помнящая еще времена Неклана{263}, затеяла веселые танцы, князь попросил своего слугу Подивена, чтобы тот пригласил невесту на танец. Подивен, также любивший разговоры о божественном, но не пренебрегавший и земными развлечениями, весь залился краской и смущенно предложил невесте вступить с ним в круг танцующих.

После полуночи женщины отвели молодую в княжескую опочивальню и, по старому обычаю, сняли с нее одежды и оставили дожидаться супруга. А сами позвали князя, чтобы он в сопровождении старейшин направился к своей жене и взошел на супружеское ложе.

Сердечно простившись с гостями, которые продолжали пировать до утренней зари, лег князь рядом со своей женой, и стала она его супругой по воле божьей. А по прошествии срока родила княгиня сына, и нарекли его Збраславом.

Только князь Вацлав не радовался, как радуются обычно отцы рождению сына. Не ликовал он, что от его семени родилось дитя, похожее на него, как похожа капля дождя на каплю росы. Взором, обращенным в вечность, глядел он на жену и сына, размышляя о том, станет ли плод его достойным великой благодати — видеть свет земной и жить среди людей, чьи грехи искупил своей смертью Спаситель.

Когда муж уходил, княгиня еще сильнее обнимала ребенка, словно защищая от отцовского равнодушия. И не ведала она, что Вацлав в это время вступал в последний период своей жизни, превращаясь в человека, которому дивятся смертные и который любезен ангелам.

Благодаря молитвам достиг он такой благодати, что не совершал и невинных, повседневных грехов. Телом находился он на земле, но душою уносился на небеса.

Был он из тех мужей, что превращали жестокий облик земли в радостный рай. Это были воители с дьяволом в наших душах, мужественные люди, преодолевавшие себя, отрекавшиеся от всех благ и от обманчивого, но соблазнительного счастья, которым искуситель все время дразнит наше воображение, чтобы легче было ему завладеть нашими душами. Они соблюдали посты и жили в чистоте, подавая пример тем, кто видел смысл своего земного существования лишь в распутстве и чревоугодии. Они пребывали в монастырях или возле новых храмов в покаянной одежде, в обуви, надетой на босу ногу, с коротко остриженными волосами, и совершали добрые дела, переписывали священные книги и украшали их с небывалым великолепием и несли из города в город радостную весть о конце Рима нечестивого, за которым грядет другой Рим — великий и славный Рим спасенных душ.

И потому благочестие повелевало Вацлаву избавиться от последних уз, связывающих его с земной жизнью, и отказаться от жены, чья любовь постоянно ввергала его в грех.

Он только что возвратился от императорского двора, где был принят с большим почетом. В имперском совете он настолько превзошел всех своей мудростью, что был открыто провозглашен чудом из далекой чешской земли. Но однажды утром опоздал он в совет, ибо всю ночь провел в молитве. Император разгневался и приказал князьям не вставать, когда войдет опоздавший Вацлав.

Но лишь только чешский князь вошел, увидал император, а с ним и остальные, что впереди Вацлава идут два ангела в золотых доспехах, а у самого Вацлава сияет во лбу золотой крест. Страх объял присутствующих. Вацлав же, ничего не ведая, попросил прощения за опоздание. Император простил его и даже велел князю просить все, чего угодно. И попросил тогда князь частицу мощей святого Вита для храма, который он собирался построить в Праге, что и было ему дано. По всему этому видно, что Вацлав отдалялся от земной жизни и превращался в князя небесного.

И вот однажды вечером пришел он к своей жене, взял ее за руку и сказал:

— Мы много грешили, а отныне не будем и станем жить, заботясь о плоде нашем, который произвели мы по велению природы. Я буду тебе братом, а ты мне — сестрой.

Княгиня согласилась. Сила, исходившая от его слов, была так велика, что она и не поняла как следует, что обещает. Безмерна была радость князя. Он простился с женой и ушел. И так жили супруги в течение многих месяцев, и росло у них дитя, отец которого был святой, а мать — земная женщина.

Потому и случилось то, что и должно было случиться. Однажды, когда владыки и старейшины встали из-за стола, а слуги принялись за работу, княгиня села рядом с Подивеном, и Вацлав вдруг увидел, что жена его и слуга окружены сияющим нимбом, какой озаряет головы святых. Только было это совсем другое сияние. От него исходил запах свежих цветов и теплой земли.

Взглянул на них князь Вацлав и спросил:

— Почему вы не сказали мне, что любите друг друга?

Они упали перед ним на колени и горько заплакали. И признались, что испепеляет страсть их сердца и что тела их погибают от муки, которая жжет сильнее, чем жажда в пустыне.

Задумался князь Вацлав и велел им уйти. А сам написал епископу регенсбургскому и просил разрешения отпустить жену, ибо сам он отказался от плотской жизни и, имея наследника, больше детей у бога не просит. И хотел бы он только одного — чтобы жена его могла вступить в новый брак, который, по закону и обычаю, был бы благословлен потомством.