Избранное - [256]

Макс. Это был не мой ребенок.

Малу. Значит, и не мой тоже. То и другое одинаково верно.

Кило (громко хохоча). Он был мой, ха-ха-ха!

Малу. Вот видишь, он смеется… В самом деле смешная история.

Макс. Ты все это сочинила.

Малу (спокойно). Хорошо, пускай я все сочинила. Теперь ты успокоился? И все же он был здесь. (Прижимает руку к животу.) Четыре с половиной месяца! У него были спинка и глазки, грудная клетка и пальчики, я сама видела. Это был мальчик. Никогда в жизни я больше не захочу ребенка! А потом на моем пути попался этот толстяк и стал ходить кругами вокруг моего выпотрошенного тела, но я подумала — я ведь всегда так думала после Арраса, — никогда больше, никогда никого не подпущу к себе, никого не подпущу близко. Ламбер — другое дело, он собирался на мне жениться, но у нас ведь был бы не совсем обычный брак, он слишком стар для таких дел, просто я напоминаю ему его дочь, которая живет в Канаде. Но ты настаивал, Кило. И мне вдруг показалось, что ты видишь меня такой, какая я есть на самом деле, — одинокой, неприкаянной девчонкой, которую закружило, как и тебя, такого же одинокого, закружило на этой голой земле, мне показалось, что ты хочешь защитить меня, навсегда остаться со мной. Показалось, будто ты что-то распознал во мне… я уже не помню, что именно. Оставь меня в покое.

Макс. Кто еще знает об этом ребенке, кроме Фламина, врача и тебя?

Малу. Лили и мадам Армандина, и еще служанка у нее в доме, она из Алжира.

Кило останавливается перед Малу, обхватывает обеими руками ее лицо и долго смотрит ей в глаза. Она высвобождается, но Кило снова берет ее лицо в ладони.

Кило. Чтоб ты сдохла. Как тот ребенок.

Малу. Это было бы лучше всего. (Вырывается и идет ко входу.) Забудь то, что я сейчас сказала, и все, что говорила эти дни. Забудь, слышишь!

Кило. И ты тоже забудь все, что я тебе говорил. Выбрось это из головы. Я тебе никогда ничего не говорил. Я тебя не знаю.

Малу (кивает). Хорошо. (Спускается по лестнице.)

Макс. Ребенок не от меня.

Кило (смотрит на вход и, вцепившись зубами себе в руку, говорит сдавленным голосом). Я хочу домой, Макс. (Разражается слезами и, сотрясаясь от рыданий, прижимается к Максу.) Я хочу домой, сейчас же, немедленно.

Снаружи доносится шум, что-то звякает. Затем слышится голос: «Черт побери!» Старший Минне поднимается наверх.

Старший Минне. Что случилось с этой сучкой? Спрыгнула с лестницы с такой прытью, как будто у нее зад загорелся и она спешит поскорей окунуть его в воду. Налетела на меня, выбила из рук фляжку. Все вылилось, а я только что наполнил ее и даже ни разу не приложился! Целых пол-литра! Вот невезуха! Что с тобой, Кило?.. У тебя лицо желтое, как репа.

Кило вдруг набрасывается на него, хватает за горло и начинает душить. Макс оттаскивает его от старика.

Отпусти меня, болван. Черт побери, Кило, ты и в самом деле хотел задушить меня?! (Отходит на безопасное расстояние.) Смотри, парень, не поднесу я тебе больше кружечку на празднике. Черт бы тебя побрал! (Потирает шею.) Поляки уже ушли с завода, собрались в своем бараке и поют. Я пришел за вами, прощальная пирушка начинается. Кило (устало). Я хочу домой.

Макс. Пошли. Идем в барак, к нашим.

Картина шестая

В бараке все перевернуто вверх дном. На полу валяются консервные банки, разбросана одежда. Шкафы Ягера и Кило раскрыты. Младший Минне и Макс сидят на своих кроватях, Кило лежит на своей, уткнувшись лицом в подушку. Из польского барака, который находится позади барака фламандцев, доносится невообразимый шум, там пляшут, раздаются громкие крики. Фламандцы пьяны, но на первый взгляд это не очень заметно. Гомон поляков переходит в пьяную песню.

Младший Минне (подпевает изо всех сил). «Приходи, приходи, приходи, водяной, приходи, приходи, приходи, водяной». Ах, какие красивые у них голоса! Поют, как в церкви. Как хочется пойти туда, к ним, затеряться среди них, пусть эти звуки нисходят на меня, словно голоса певчих с церковных хоров. Но ведь вы меня туда не пустите, верно? (Встает, подходит к двери.) Ведь не пустите? (Злобно.) А мой брат, наверно, сидит у них в бараке, словно эти поляки — его родственники! Несправедливо! Я тоже пойду туда! Я тоже их родственник! Я хочу петь вместе с ними!

Макс. Твой брат велел тебе оставаться здесь.

Младший Минне (снова садится). Он все равно прогнал бы меня сюда.

Макс. А если б ты не послушался?

Младший Минне. Он бы меня побил.

Макс. А если б ты дал ему сдачи?

Младший Минне. Я? Да чтобы я ударил родного брата. Макс. А что тут такого? Представь: ты подходишь к нему, смотришь ему прямо в глаза. Храбро, как солдат. Потом улыбаешься и — р-раз! — даешь по морде, и он валится с копыт.

Младший Минне. Ты негодяй.

Пауза.

Вообще-то мне бы хотелось его разок ударить.

Пауза.

Слегка. Не слишком больно.

Пауза.

Только чтобы припугнуть его.

Кило (садится на кровати). Да, чтобы он испугался. Как, например, испугался я, когда получил оплеуху. (Максу.) Проклятый ублюдок!

Макс улыбается.

Однажды я осуществлю эту мысль, которую ты так ловко подбросил Минне. Посмотрю тебе прямо в глаза и — р-раз! — так двину тебе по морде, что размажу по стене.

Младший Минне. Когда, Кило? Когда это будет? Ты предупреди меня.