Избранное - [319]
— Товарищи! Братья!
Ах, как наивны были наши представления! Им некогда было проявлять свои чувства, и наши излияния были совсем не ко времени.
— Здравствуйте! — отвечали они. — Ну, как тут у вас? Все в порядке?
И если кто из них и попадал в наши объятия, то скорее для того, чтобы найти опору. Улыбки, шутки, слезы счастья? Черта лысого! Они были измучены до крайности. И падали в снег как подкошенные, и, заворачиваясь в шинели, закрывали глаза. Некоторые еще находили в себе силы наломать хворосту на опушке да развести хоть маленькие костерки. Хоть немножко согреться! Хоть чуточку поспать!
Потом появился старший сержант. Но и тот, едва дойдя до вершины, бросил под дерево полевую сумку, сел на нее и опустил голову на руки.
Я совсем потерял терпение.
— Вы пойдете дальше за немцами? — спрашиваю его.
Он приподнял голову, приоткрыл один глаз, но ответить у него не было сил.
— К нам! — закричал я. — К нам надо идти! У нас бой идет!
— Подожди командира, — пробормотал старший сержант, и голова его снова упала на руки.
— А он когда придет?
Я был в отчаянии.
Я представлял себе, что немцы уже ворвались в нашу деревню, уже расправляются с нашими людьми, грабят, жгут…
Тем временем подходили все новые и новые части Красной Армии. И опять мы приветствовали их, мотались от одного к другому с одним и тем же вопросом:
— Где командир? Нам надо говорить со старшим командиром!
Но все только неопределенно показывали рукой куда-то назад:
— Не знаем… Скоро будет… — И валились на снег…
Нет, это было выше моих сил. Побежал я тогда через Помывач в долину. Домой!
— Были сообщения по телефону?
Ничего. Из деревни никто не звонил.
Теперь, когда все мои расчеты рухнули, не оставалось ничего иного, кроме как обратиться к высшему авторитету.
— Поставь-ка чаю, жена! А я пока в бункер схожу…
Но в тот день, как назло, ни в чем мне не было удачи. Не в том дело, что дорога к бункеру тяжелая, что лыжи скорее мешали мне, чем помогали — а в том, как я удивился, когда бункер оказался пустым.
«Куда они могли пойти? — соображал я. — Неужели в деревню? Но какой дорогой? Я не заметил никаких следов…»
Ага, вот в чем дело! Теперь я понял: прошли они не вдоль подножия горы, не мимо моего лесничества — выбрали более короткий путь: прямиком с крутого склона вниз и через речку. Видно, торопились и некогда им было оповестить меня.
Беда! Выбрали-то ведь самую тяжелую дорогу! Ну, Безак, Урбан, Базалик — им еще ничего, это люди железного здоровья, хотя и в летах. Но Чабан! Старый Чабан с его жесточайшим ревматизмом! Ну и задал он себе задачу!
Раздосадованный, вернулся я домой, проклиная все на свете. А все Безак! Кабы не его приказ, я мог бы с самого обеда стрелять немцев, хоть душу бы отвел… А сами они, наши политические руководители, могли бы вместо меня уговаривать русских, чтобы те изменили направление… Теперь все это свалилось на мою голову, черт меня побери совсем! И когда же придет этот командир?!
Настала полночь, и на Хлпавицах расположился уже целый табор, когда туда наконец-то добрался старший командир.
Подстегиваемый всеми ужасами, которые я воображал, не зная истинного положения дел в деревне, я подбежал к нему в крайнем раздражении; вытянулся перед ним — пусть, мол, наши видят, что я сделал все, что было в моих силах, — и брякнул:
— Товарищ командир!.. Пожалуйста… Именем нашего Революционного Национального комитета…
И выпалил все, что хотел сказать.
Как видите, я прикрылся надежным щитом — присвоил право говорить от имени фирмы, которая имела добрую репутацию.
Но — увы! — мое раздражение было совершенно неуместно. Я был несправедлив к командиру. Он, пожалуй, и не слышал меня как следует — так он был утомлен, ничуть не меньше своих бойцов, которые лежали вокруг нас подобно деревьям, поваленным бурей.
— Помощи просите? — проговорил он, так, словно каждое слово стоило ему большого труда, и обвел взглядом этот поваленный человеческий лес. — Придется подождать… Им сейчас и с горы-то не спуститься…
И я ждал, не отходя от них в ту морозную ночь, и с нетерпением считал минуты. Снег скрипел под ногами, обжигал мороз… Господи, как они тогда не замерзли?
Под утро, когда месяц соскользнул к горизонту, бойцы вскочили на одеревеневшие ноги, затопали, стараясь согреться…
— Подъем! Вперед! — скомандовал командир и показал направление.
Ах, я готов был задушить его в объятиях, расцеловать! Знаете, какое он указал направление? С Хлпавиц вниз, нашим на помощь!
Теперь кончилась и моя служба, которую так бессердечно взвалил на меня Безак. Нечего было опасаться, что немцы нападут на нас с этой стороны — конец тревогам и опасностям! По долине нашей, где до сих пор скрывались партизаны, шли части Красной Армии!
Наступило утро, когда я вместе с ними дошел до верхнего конца нашей деревни. И кого же я вижу? Вот это да! Сам Янко Крайча, самый дисциплинированный телефонист в лесной конторе, и тот на радостях бросил свою трубку и схватился за ружье. Ну, правильно! Пока одни охотились на немцев по горным полянам и лесам, другие блюли в деревне порядок. А это было необходимо: таких передряг испокон века не видала наша деревня.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.