Избранное: Христианская философия - [5]

.

Такое желание видеть, как публика приучается к его идеям, показывает, что Декарт вполне уверен в своей мысли, но не уверен в ее ортодоксальности. Впрочем, уже в ответе Мерсенна он должен был столкнуться с началом сопротивления, которое предвидел. Так, против возражений Мерсенна он выдвигает еще более категорические утверждения. Будем ли мы рассматривать вечные истины как возможные в разуме Бога или как актуально реализованные, в любом случае надо признать, что они истинны или возможны потому, что Бог знает их как таковые; и неверно, что Бог знает их как таковые потому, что они сами по себе возможны или истинны[28]. И если Мерсенн, несомненно, различал независимость вечных истин по отношению к разуму Бога и их независимость по отношению к Его воле, то Декарт уничтожает в корне саму возможность подобного различения. Нельзя сказать, что вечные истины предшествуют знанию Бога или Его воле, ибо в Боге воля и знание едины, и одним тем, что Бог хочет вещь, Он ее знает, и только в силу этого вещь истинна. Выражаться по-другому — значит совершать настоящее богохульство и к тому же говорить нелепые вещи, ибо это значило бы утверждать, что даже если бы Бога не было, эти истины оставались бы истинными, ибо «существование Бога есть первая и самая вечная из всех истин, какие могут быть, и единственная, из которой проистекают все остальные»[29]. Декарт основывает это новое утверждение на том, что он вкратце изложил в предыдущем письме: мы затрудняемся признавать, что вечные истины, особенно математические, сотворены Богом, потому что некоторые из этих истин для нас совершено понятны, например математические, тогда как Бог, напротив, познаваем нами лишь очень смутно. Отсюда атеисты заключают, и совершенно ошибочно, что такие достоверные истины не могут зависеть от Бога, чье существование они не постигают совершенным образом. Истинное же заключение должно быть прямо противоположным: наш разум, созерцая истины, которые он может охватить полностью, и божественное могущество, которое для него непостижимо, должен заключить, что эти истины «есть что-то менее значительное и подчиненное Его непостижимому могуществу»[30]. Возражения, связанные с необходимой последовательностью божественных ипостасей, последовательностью, в которой свободная воля Бога не проявляется, здесь можно не рассматривать. Ибо, хотя Отец необходимо предшествует Слову, это не противоречит только что сказанному о божественной свободе, и к тому же это теологический вопрос, которым Декарт не занимается.

Мерсенн еще не был удовлетворен этими ответами и, по-видимому, думал, что под учреждением вечных истин Декарт, может быть, понимал не буквальное их творение, а просто упорядочение или производство их посредством причины, отличной от действующей причины, например образцовой причины. Как бы то ни было, Декарт в последнем ответе уточняет свою позицию, не оставляя никаких лазеек. Мерсенну, который спрашивает, «in quo genere causae Deus disposuit aeternas veritates»[31], Декарт отвечает, что это «in eodem genere causae», по которой Он создал все вещи, т. е. «ut efficiens et totalis causa»[17*][32]. Бог создал их как действующая причина, т. е., говоря строго и согласно схоластическим определениям, Он «id a quo veritates aetemae sunt aut fiunt»[18*]; Он создал их как тотальная причина, что означает, что Бог один достаточен, чтобы дать основание всего того, что содержат эти истины; Бог сам по себе является полным объяснением их совокупного бытия[33]. Поэтому невозможно, например, принять решение, предложенное, по-видимому, Мерсенном: рассматривать Бога как изначально знающего вечные истины или сущности вещей и творящего их свободным актом своей воли в том смысле, что только от Него зависит, получит та или иная сущность существование. Это различие неприемлемо, потому что Бог, будучи действующей и тотальной причиной всех вещей, является причиной всего того, что эти вещи содержат, следовательно, причиной сущности творений в той же мере, как и их существований. Сущности же эти — не что иное, как именно те вечные истины, «кои я вовсе не считаю проистекающими от Бога наподобие эманации солнечных лучей; но я знаю, что Бог — творец всех вещей, истины же эти — некие вещи, а следовательно, он их творец»[34]. К тому же, не следует удивляться, что такое творение вечных истин Богом остается непостижимым, потому что Бог бесконечен и всемогущ, тогда как наша душа конечна и ограничена; но мы можем знать это, даже не понимая; мы можем прикоснуться к этому мыслью, не будучи в состоянии мыслью объять; и если наши рассуждения приводят нас к признанию того, что вечные истины, как и все вещи, должны быть сотворены Богом, являющимся создателем всех вещей, мы должны принять это, хотя наш конечный разум и не в состоянии этого понять.

Мерсенн продолжает спрашиваеть: поскольку эти истины необходимы и все-таки сотворены Богом, то что вынудило Бога их сотворить? Декарт отвечает на это: ничто. Обычно признают, что Бог был свободен создать или не создать мир и что сотворенные существа не сопряжены необходимым образом с сущностью Бога; надо признать то же самое относительно вечных истин, которые есть творения, подобные любым другим: «И я отвечаю, что он был в такой же степени волен сделать неистинным положение, гласящее, что все линии, проведенные из центра круга к окружности, между собой равны, как и вообще не создавать мир»