Избранное - [38]
— В восемь я буду там, — сказал я. — Вы меня найдете. На моем столе будет лежать «Файнэншл таймс». Не думаю, чтобы все посетители ресторана непременно имели при себе эту газету.
Она засмеялась и повесила трубку.
Я коротал время как мог: принял приглашение моего друга Д., который звал меня в клуб Сэвилл, не спеша прошелся по Олбени, чтобы еще раз вспомнить тех, кто там когда-то жил, перечитал пачку газет в Гайд-парке и без десяти восемь явился в ресторан, где было уже довольно много посетителей. Официанту я сказал, что жду даму. Я пил кампари, не спуская глаз с входа в ресторан. Было почти половина девятого, когда официант подошел к моему столику и сказал, что, если он не ошибается, это, должно быть, меня вызывает к телефону какая-то дама. Пожалуйста, сюда, прямо, вон там кабина.
— Мне очень жаль, — услышал я, взяв трубку. — Но боюсь, что прийти я не смогу.
— С удовольствием подожду еще, — ответил я.
— Я все обдумала. И идти мне не хочется. Я не выношу волнений. И вообще прошло столько времени, что надо все…
— Это мой долг по отношению к нему, — перебил я. — Вы это понимаете?
— Вполне вас понимаю, но сомневаюсь, понимаете ли вы меня. Моя жизнь переменилась, и вообще сейчас все по-другому, и я рада, что это так. Но если вы напишете о Германе и ваша книга выйдет там, это, возможно, даже доставит мне неприятности. — Голос в трубке теперь уже не имел больше никакого сходства с чьим-либо другим голосом. От него повеяло леденящим холодом. И вдруг женщина смолкла.
— Думаю, что вы совершенно напрасно беспокоитесь, — сказал я. — Кому же придет в голову связывать ваше имя с каким-то Германом Р., если вам так не хочется этого?
— Есть множество людей, которые любят копаться в чужих делах. Вам это известно? Здесь довольно многие знают, что я немка, что я приехала из Берлина, и знают, какую фамилию я носила до замужества.
Мне становилось как-то не по себе.
— Не верю, что вы это говорите всерьез, — сказал я. — Ведь я из-за Германа приехал в Лондон, не только, конечно, из-за него, но главным образом из-за него.
— Мне очень жаль, — послышалось в трубке. — Искренне жаль. Вы мне симпатичны, хоть вы и из тех людей, которые постоянно ворошат прошлое и не дают покоя всему миру.
— О каком мире вы говорите? — спросил я. — Наверное, в мире было бы намного спокойнее и разумнее, если бы такие люди, как Герман, успели что-то сказать. Но его убили.
— Я не хочу с вами спорить, — сказала она. — И не хочу ничего с вами обсуждать. Можете на меня не рассчитывать.
— Подождите, — попросил я, — подождите. Подумайте еще раз…
— Это мое последнее слово, — отрезала она. — Впрочем, еще одно… Собственно, я могла бы даже не говорить вам этого. Но, наверное, будет лучше, если вы это узнаете: когда его арестовали, Герман больше в это не верил.
— Во что не верил? — спросил я, весь похолодев.
— Не верил во все это. В свои идеи и в ваши идеи. Он во всем разуверился, считал, что это не принесет никаких плодов. Я видела его еще один раз, прежде чем они отправили его в Бухенвальд. Он мне сам это сказал.
— Вы лжете! — воскликнул я. — Сейчас вы только что убили его во второй раз. Но вам это даром не пройдет.
— Бросьте вы эту патетику. Спокойной ночи!
В трубке что-то звякнуло, загудело, зашептало тысячью неясных голосов.
Открывая дверь кабины, я споткнулся. Потом прошел к своему столику и сел. В голове у меня все перепуталось. Я заказал еще кампари. Принеся его, официант сказал: «Кажется, дама еще хочет с вами поговорить», Я бросился обратно в кабину.
— Мне бы очень не хотелось, — донеслось из трубки, — чтобы наш разговор оборвался так грубо. Вы идеалист и не можете понять, что нормальные люди стремятся устроить свою жизнь так, как требует время. Не сердитесь…
— Я только что сказал, — ответил я, — вы вторично убили его. Может быть, я что-то и преувеличиваю, но тогда вы донесли на своего брата.
Опять в трубке зашептались тысячи голосов. Глубокая, гнетущая тишина пролегла между нами. Потом миссис Юнг произнесла:
— Да. — И снова пауза. — Что вы знаете, — продолжала она немного погодя, — вы же совсем ничего не понимаете с вашим глупым идеализмом. Я была на шесть лет младше Германа, но все же достаточно взрослой, чтобы понять, чем он занимается и куда его это приведет. Я не хотела его смерти, как думаете вы, ведь он же был мой брат. Я хотела только предостеречь его и внушить, что с семьей тоже нужно считаться. Тогда ведь говорили, что арестовывают только для того, чтобы человек опомнился, стал, как тогда выражались, достойным членом нового общества. Я не хотела, чтобы из-за брата меня исключили из школы, не хотела, чтобы он мне испортил жизнь. Моя мать до самой своей смерти ничего не знала об этом. И он сам тоже ничего не подозревал.
Я медленно опустил трубку, оставив ее висеть на шнуре, и вышел из кабины. Затем расплатился и покинул ресторан.
Я шел по улицам, как во сне. У меня даже зародилась мысль, что, возможно, Герман подозревал меня. Временами я приходил в себя, соображал — где я, на какой улице, площади.
Из Лайон-Корнер-хауса доносился джаз. На Парк-Лейн, как темные животные, распластались у подъездов большие «роллс-ройсы». Дальше, возле кафе-эспрессо, стояли молодые люди, смеялись и пели. Чей-то голос в полутьме произнес: «Не забудьте нас, сэр!» Я увидел мужчину, который стоял неподвижно и смотрел мимо меня. На груди у него была табличка. Я подошел ближе и разобрал надпись: «PEOPLE LIVING IN A WORLD OF DARKNESS DESPERATELY NEED YOUR HELP»
В книге представлены лучшие прозаические произведения одного из крупнейших писателей-антифашистов ГДР: от новелл и очерков 50-х гг. до автобиографической повести «Вечерний свет», опубликованной в 1979 г.
Стефан Хермлин — немецкий поэт и прозаик, лауреат премии имени Генриха Гейне и других литературных премий. Публикуемые стихи взяты из сборника «Стихи и переводы» («Gedichte und Nachdichtungen». Berlin, Autbau-Verlag, 1990).
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Вилли Бредель — известный немецкий писатель нашего столетия, один из зачинателей литературы Германской Демократической Республики — являет редкостный пример единства жизненного и творческого пути.
Луи Фюрнберг (1909—1957) и Стефан Хермлин (род. в 1915 г.) — известные писатели ГДР, оба они — революционные поэты, талантливые прозаики, эссеисты.В сборник включены лирические стихи, отрывки из поэм, рассказы и эссе обоих писателей. Том входит в «Библиотеку литературы ГДР». Большая часть произведений издается на русском языке впервые.
Книге «Война» принадлежит значительное место в истории европейской литературы. Она вышла в свет в 1928 году, имела огромный успех и сделала широко известным имя ее автора Людвига Ренна (1889–1979), одного из наиболее интересных писателей в немецкой литературе XX века.«Война» — это рассказ героя о первой мировой войне, начиная с первого дня мобилизации и до возвращения на родину побежденной немецкой армии.
В этом томе собраны повести и рассказы 23 писателей ГДР старшего поколения, стоящих у истоков литературы ГДР и утвердивших себя не только в немецкой, во и в мировой литературе.Центральным мотивом многих рассказов является антифашистская, антивоенная тема. В них предстает Германия фашистской поры, опозоренная гитлеровскими преступлениями. На фоне кровавой истории «третьего рейха», на фоне непрекращающейся борьбы оживают судьбы лучших сыновей и дочерей немецкого народа. Другая тема — отражение сегодняшней действительности ГДР, приобщение миллионов к трудовому ритму Республики, ее делам и планам, кровная связь героев с жизнью государства, впервые в немецкой истории строящего социализм.