Избранное - [14]
Меня перебил профессор Д.:
— Итак, вы хотите построить такой завод, который требует десять миллионов пудов металла в год?..
— Совершенно верно.
— Причем, если вы помните, три миллиона…
— Высококачественного. Я отлично помню.
— Какого по всей России нет!
— Поправка: сейчас, его только сейчас нет.
— Могу принять. Но тогда — да будет вам известно — нам нужны к американским молотам не люди, а першероны. Где мы их возьмем? — Он обошел стол и вплотную придвинулся ко мне. — Я спрашиваю: где мы их возьмем?
Он отвлек меня от основной мысли. Я отстранился от него и терпеливо сказал:
— Вы начинаете уже биологией заниматься, а уж это, извините, не мое дело.
— Но вы хотите переродить людей?
— Да, это наша программа: воспитывать людей в труде и на новых сложных задачах. Продолжаю… Итак, у немцев сверлильный станок делает тысячу пятьсот оборотов в минуту, в Америке — две тысячи. Ясно, мы должны работать на наивысших скоростях…
Мелкими шажками профессор Д. перебежал огромный зал и встал у стены, где висел эскизный проект кузнечного цеха. Старик был крупнейшим авторитетом в области горячей обработки металла. Молча, с великим презрением смотрел он на эскиз проекта, над которым трудились его же ученики. Казалось, он обдумывал: на что еще обрушить огонь?
— Простите, — старик костяшками пальцев постукивал по листам эскиза, — простите за выражение, но в постройке этой… колбасы слабым пунктом является вентиляция. Да-с, вентиляция. Я бы сказал, что вентиляция, которую нам здесь предлагают, — это та самая вентиляция, которая имеется в русской курной избе: когда затапливают печь, то открывают дверь и окна. И в этой кузнице то же самое — открывают двери и окна…
Старик явно придирался. Он передергивал, он не жалел красок, чтобы высмеять проект, базировавшийся на передовой технической основе. Он был убежден в своей правоте. Профессора, как и некоторых из его коллег, можно было понять: ведь Тракторный завод на Волге был первой, подчеркиваю — первой крупномасштабной стройкой начальной эпохи индустриализации СССР.
— Мы еще не доросли до того, чтобы такими темпами индустриализировать страну, — утверждал профессор. — Нам не под силу взять мировую технику, уровень и стиль работы нашей промышленности навязывает нам необходимость двигаться медленно, постепенно, растягивая освоение массово-поточной техники на годы и даже, — разгневанный старик последнее слово произнес с расстановочкой, — на де-ся-ти-ле-тия! Помилуйте! Даже Форд… даже Генри Форд, которому у нас стремятся подражать, и тот, когда перешел на новый тип автомобиля, должен был остановить завод на полгода и около двух лет осваивал проектную норму. И это Форд! Он ведь на всем готовом работает, у него опыт, знания, навыки, а между тем мы с вами начинаем на пустом месте… Я строю свои выводы не путем каких-то умозрительных заключений, нет, я много жил, работал, видел, и моя инженерская совесть не позволяет мне делать скачки в неизвестность…
Один из его учеников, молодой инженер-проектировщик, сказал негромко:
— Сталинградский тракторный — это наша первая ласточка, первая ласточка пятилетки… ее хотят задушить…
Проект не был задушен. Он был принят, вопреки людям, которые пытались давить своим авторитетом на сознание молодых инженеров.
К концу второго дня работы сессии, после долгих и страстных споров, наш проект «приняли в основном». В тот же вечер я собрал экспертов на банкет в «Европейской» и сказал:
— Проект принят. Теперь выпьем за него. Он этого достоин. Будем, товарищи, строить. За темпы!
Двадцать первого февраля мы провели проект на президиуме ВСНХ. Часть инженеров уехала на практику в Америку, а часть — со мной на площадку. Чертежи, развешанные на стенах зала в Гипромезе, лежали свернутыми у меня в купе вагона. Я вспоминал эти два дня на сессии Гипромеза, и продолжал спорить с профессором Д., и находил все новые и новые доводы в защиту проекта, который открывал нам путь в освоении американской техники. В нем еще было много несовершенств — он был первым, но одно неоспоримо: скорости мы взяли высокие. Принципы его звучали захватывающе четко:
«Вся производственная жизнь завода массового производства должна быть строжайшим образом регламентирована до деталей и мелочей и сложиться в бесперебойную работу гигантского часового механизма. Материалы должны быть однородные, регламентированных марок и стандартного качества. Надо стремиться по возможности к достижению непрерывного процесса в производстве, протекающего с ритмом или темпом, зависящим от количества производственных деталей. Процессы производства должны быть уплотнены до возможного предела. Работа должна идти на наивысших скоростях».
В Сталинград я приехал в полдень.
Ранней весной 1929 года строительство предстало предо мной в таком виде. Госпромстрой зимой возводил ремонтно-механический цех, но, не доведя его до крыши, остановил работы. Управление строительством и проектная часть находились далеко от площадки, в разных концах города.
В зиму 1928/29 года начали складываться кадры строителей и командный состав. В эту же зиму работали курсы строительных десятников. Это был период будничных дел, собирания и накапливания сил, и стоило лишь взглянуть на начатые в разных концах площадки работы, чтобы один вид этой безотрадной картины заставлял действовать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).