Избранное - [7]
— Доченька, радость моя! — шепчет матушка Станка, прижимая голову дочери к своей впалой, изможденной груди.
Султэника судорожно всхлипывает. Лицо ее горит неровным лихорадочным румянцем. Влажный взор, устремленный в окно, тонет в мерцании зародившегося дня. Рот ее кажется больше, чем обычно; на пылающих, слегка припухших губах она еще чувствует жар поцелуев. Уши горят, волосы растрепались, платок сполз на спину, платье сбилось на сторону, ремешки постолов развязались. Судорожными движениями она оправляет на себе одежду застегивает на груди сорочку. С трудом сдерживая слезы, она прячет лицо на костлявом плече матери.
Ах, если бы упасть перед ней на колени, поцеловать ее ноги и признаться во всем!.. Нет, лучше броситься в реку!.. Или убежать куда глаза глядят, чтоб и след простыл…
— Доченька, радость моя! — шепчет матушка Станка, прижимая голову дочери к своей впалой, изможденной груди.
Султэнику жжет эта чистая ласка. Она вырывается из объятий матери, бросается на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, заливается горючими слезами.
Недаром Дрэган Кэпрар побился об заклад с Ионом Чиаушу, что уломает Султэнику. Добился своего — и бычка выиграл, и у парней в почете! Как гордо он будет теперь покручивать усы, бахвалясь в кругу приятелей! Теперь сам черт ему не брат. И даже широкий постоялый двор покажется ему тесным. А с девушкой он распростился — скатертью дорожка! Кто-кто, а уж он на бесприданнице не женится! Каждому свое счастье. Чего ей хотелось, то и получила. Что ж, разве ее от этого убыло? В Бухаресте он многое повидал, погулял вволю. Уж не зевал! Вот в казарме денщик Негоцой болтал что-то даже о жене господина майора. Небось он-то, Кэпрар, не попал бы в такую переделку, как младший лейтенант. Бог мой, как избила его благородие содержанка! На другой день, во время поверки, под глазами у него были огромные синяки.
О-го-го! Нелегко досталась Кэпрару победа над Султэникой, но уж впредь все пойдет как по маслу. А со старой ведьмой и ее пичужкой он быстро разделается!
У Митраны Тэлугэ посиделки, да еще какие! На круглом столе с тремя ножками горят две сальные свечи. Нет ни одного парня, а то не пришли бы ни дочь попа, ни дочь старосты.
И у молодых женщин, и у девушек на коленях вороха кудели. Надоедают всем девчонки-подростки, которые еще не заневестились, но очень уж любят толкаться среди взрослых.
Ленивое жужжание веретен перемежается взрывами хохота. Котенок с розовыми ушками и с глазками, сверкающими, как две искорки, перепрыгивает от одного веретена к другому, хватая их своими озорными лапками. Двое малышей с взъерошенными волосами ждут, пока тетушка Митрана вытащит из золы картошку, а из котла тыкву. Они шмыгают носами, когда к потолку поднимается сладкий запах тыквы.
— Так-то оно, девчата, — заговорила сестра Чиауша, — Султэника теперь хнычет! Вишь ты, как высоко занеслась — думала, Дрэган на ней женится! Но Кэпрар не дурак, никогда и не узнаешь, что он еще выкинет. Вот побился об заклад с моим братом и выиграл у него самого жирного бычка!
— Еще бы, — пронзительно закричала Митрана, — даже жар-птица в сети птицелова попадается! И свей она себе гнездо хоть на колокольне или под крышей примэрии придет время — все равно она запоет, ведь так уж суждено!
— Погоди, Митрана, милая, — вмешалась Марика, дочь старосты, подталкивая поповну, — ведь и охотник говорит птице:
Сколько ни ликовать, а смерти не миновать. Ты говоришь одно, я — другое, — как кому бог на душу положит.
Марика — красивая девушка. Ростом не вышла, но это не беда; мал золотник, да дорог, — с ней всегда светло и радостно. Засмеется Марика, зубы так и засверкают, белые, ровные, как жемчуг. Лицо у нее продолговатое, волосы белокурые, глаза голубые; она как юла вертится среди подружек. На шутку она бойко отвечает острой шуткой, рассказывает всякие небылицы, старинные веселые прибаутки, да так складно — будто по писаному читает.
Слова Марики как крапивой обожгли Митрану. Она кашлянула, забормотала что-то себе под нос и пошла поглядеть, готово ли угощение, которое полагалось подавать по доброму старому обычаю.
Сафта, жена Гицэ, продолжала:
— Пойдет теперь молва, как о попе-расстриге! Ну и честь для Султэники, нечего сказать! Лицо-то у нее праведницы, а душа — черная.
Не успела она еще закончить, как Катрина Пырвуляса, сидевшая в стороне от других, прошептала на ухо Мире:
— Вот, кумушка, каковы люди-то! Слышала, что Сафта говорила? А у самой-то уж большенький мальчишка, и родился, слышь, через четыре месяца после свадьбы с Гицэ. Скоро и второй будет, вот только от кого… неведомо, об этом многие поговаривают… Дядюшка Гицэ простак, что ему до людской болтовни!.. Пока своими глазами не увидит, не поверит… Да и тогда, пожалуй, усомнится…
— Твоя правда, Сафта, — поддакнула рябая Илинка, — и я тоже думаю, что Султэника плохо кончит. Теперь уж пусть не надеется грех покрыть, никто ее из грязи не вытащит. Лучше пусть привяжет себе к шее камень потяжелее да прямо в реку, — что ж всю жизнь-то грехом своим мучиться.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рик Хансен — человек трудной судьбы. В результате несчастного случая он стал инвалидом. Но воля и занятия физической культурой позволили ему переломить ход событий, вернуться к активной жизни. Хансен задумал и осуществил кругосветное путешествие, проехав десятки тысяч километров на инвалидной коляске. Об этом путешествии, о силе человеческого духа эта книга. Адресуется широкому кругу читателей.
Писатель-классик, писатель-загадка, на пике своей карьеры объявивший об уходе из литературы и поселившийся вдали от мирских соблазнов в глухой американской провинции. Книги Сэлинджера стали переломной вехой в истории мировой литературы и сделались настольными для многих поколений молодых бунтарей от битников и хиппи до современных радикальных молодежных движений. Повести «Фрэнни» и «Зуи» наряду с таким бесспорным шедевром Сэлинджера, как «Над пропастью во ржи», входят в золотой фонд сокровищницы всемирной литературы.
Талант Николая Васильевича Гоголя поистине многогранен и монументален: он одновременно реалист, мистик, романтик, сатирик, драматург-новатор, создатель своего собственного литературного направления и уникального метода. По словам Владимира Набокова, «проза Гоголя по меньшей мере четырехмерна». Читая произведения этого выдающегося писателя XIX века, мы действительно понимаем, что они словно бы не принадлежат нашему миру, привычному нам пространству. В настоящее издание вошли все шедевры мастера, так что читатель может еще раз убедиться, насколько разнообразен и неповторим Гоголь и насколько мощно его влияние на развитие русской литературы.
