Избранное - [9]
— Матушка Станка, — заговорила старуха Тэлужанка, которой не терпелось покончить с благочестивыми разговорами, — по деревне слух прошел, что Султэника занемогла. Правда ли это? Уж очень она все близко к сердцу принимает. Ну стоит ли так мучиться? Девушка она молодая, чистена, работящая такая, чего же еще надо? Дай-то бог ей счастья. Неужто из-за любви на себя руки наложить? Что ж поделаешь! Она не первая и не последняя! Зря доверилась злодею! Но отольются кошке мышкины слезы, помяни мое слово! Сегодня над одной насмеется Дрэган, завтра над другой, а там, глядишь, и на него найдется управа!
Ошеломленная матушка Станка не промолвила ни слова и бросилась бежать, уронив в грязь священное миро.
— Притворяется, старая лиса, — пробормотала Войкуляса, — вихрем понеслась, будто и не знает о шашнях Султэники! Яблоко от яблони не далеко падает! Она сама вот так же в молодости Киву опутала. А вот дочери не повезло.
Матушка Станка ворвалась в дом, с шумом распахнув дверь. Лицо ее побагровело. В ушах стоял звон, челюсти были как свинцовые. Голова отяжелела, ноги стали холодные как лед. Она бросила на Султэнику гневный, блуждающий взор.
— Ты погубила все… ты погубила честь нашу, а ведь только честь у нас и оставалась! — простонала Станка и упала как подкошенная на пол.
Султэника закричала и кинулась к матери, которая тщетно пыталась что-то сказать. Старуха схватила ее за горло. «Все погубила… все… все!..» — еще удалось ей вымолвить… и, собрав последние силы, она поцеловала дочь.
Вся деревня будто проходила перед ее уже невидящими глазами и показывала на нее пальцами. В ее ушах, которые уже ничего не слышали, словно раздавался крик: «Что с твоей дочерью?! Ты думала, век тебе жить в достатке и изобилии? Видно, добро-то было нажито нечестным путем! Бедность терзала тебя почти всю жизнь, а перед смертью и бесчестье обрушилось на тебя!»
В одно из воскресений после Петрова дня солнце заливало землю теплым и трепещущим золотым сиянием; стояла палящая жара, но людям не хотелось лениво нежиться, их увлек шумный поток праздничного веселья. Всех радовали щедрые дары природы.
Кукурузные поля походили на сказочные сокровища. Трава пробивалась даже на протоптанных дорожках. Яблони и сливы в садах сгибались под тяжестью плодов. Стебли тыкв, переплетаясь, закрывали изгороди мохнатыми, широкими, как лопух, листьями. Один такой год стоил пяти — всех насытил, всех напоил! Старики не помнили на своем веку такого изобилия. Казалось, урожай был сам-сто.
Перед корчмой так бурно отплясывали хору, что только искры летели из-под башмаков. В вихре пляски звенели на шее у богачек мониста из царских и турецких золотых монет. Юбки, расшитые блестками, взлетали то направо, то налево. Девушки, украшенные живыми цветами, хохотали, то плавно изгибаясь, то лихо притоптывая в такт веселым выкрикам длинноволосых парней, раскрасневшихся от духоты и возбужденных близостью молодых, сильных тел. Казалось, будто сам черт щекочет эту молодежь, полную огня, заставляя ее без устали прыгать и скакать.
Трое цыган, — два кобзаря и один скрипач — быстро играли «Мэрунцика краиулуй»[3], выкрикивая время от времени тут же придуманные ими частушки. Изо всех сил старался скрипач, склоняя голову поочередно то к правому плечу, то к левому, и умильно поглядывая на кувшин, наполненный до краев красным молодым вином.
Во главе хоры — Дрэган Кэпрар. На нем узкий и длинный вышитый пояс со множеством кистей на правом боку, шляпа сдвинута на затылок. Он посматривает вокруг из-под густых, сросшихся бровей, и во взгляде его светится гордость. Чувствует парень, что все им восхищаются, и упивается влюбленными девичьими взглядами! Пожилые женщины, стоя в сторонке, любуются своими красотками-дочерьми и судачат о том о сем, чтобы как-нибудь скоротать время.
— Бедная Станка, померла в одночасье, не поймешь с чего… — прошептала мельничиха. — Помнишь, бывало, придет она в разгар танцев, так галдеж тотчас и утихнет.
— Не приведи господи! — вздохнула повивальная бабка Сафта. — Султэника ведь совсем нищей осталась. Даже не справила по ней панихиду на третий день. А еще ведь нужно панихиду на девятый день, на третьей и шестой неделе, на третий, на шестой и на девятый месяц, через год, через полтора, через два года и потом через два года и четыре месяца. Кто это все за нее сделает? А у христиан так уж заведено — для спасения души. И кто через семь лет вынет косточки из могилы для святой молитвы? Через семь лет тело-то истлеет, в прах обратится. А ежели благословить кости человека, в день страшного суда предстанет он перед престолом всевышнего в своем прежнем образе и будет чище слезы.
— Посмотри-ка на Дрэгана, — сказала мельничиха, — уж больно спесив парень! А как танцует, чтоб ему пусто было, прямо как машина строчит. Видать, все село скоро будет гулять на его свадьбе — ведь он на дочери старосты женится. Не то что мой сын — сущий олух… нет чтобы себе невесту присмотреть, знай повесничает! По праздникам обязательно где-то шляется. Видно, зуб на кого имеет, а на кого — не скажет, хоть ты режь его.
— Ничего, кумушка, — заметила Думитра, у которой было пятеро детей. Карие глаза ее лукаво искрились при каждом слове. — Ничего, эта беда невелика, от нее не поседеешь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рик Хансен — человек трудной судьбы. В результате несчастного случая он стал инвалидом. Но воля и занятия физической культурой позволили ему переломить ход событий, вернуться к активной жизни. Хансен задумал и осуществил кругосветное путешествие, проехав десятки тысяч километров на инвалидной коляске. Об этом путешествии, о силе человеческого духа эта книга. Адресуется широкому кругу читателей.
Писатель-классик, писатель-загадка, на пике своей карьеры объявивший об уходе из литературы и поселившийся вдали от мирских соблазнов в глухой американской провинции. Книги Сэлинджера стали переломной вехой в истории мировой литературы и сделались настольными для многих поколений молодых бунтарей от битников и хиппи до современных радикальных молодежных движений. Повести «Фрэнни» и «Зуи» наряду с таким бесспорным шедевром Сэлинджера, как «Над пропастью во ржи», входят в золотой фонд сокровищницы всемирной литературы.
Талант Николая Васильевича Гоголя поистине многогранен и монументален: он одновременно реалист, мистик, романтик, сатирик, драматург-новатор, создатель своего собственного литературного направления и уникального метода. По словам Владимира Набокова, «проза Гоголя по меньшей мере четырехмерна». Читая произведения этого выдающегося писателя XIX века, мы действительно понимаем, что они словно бы не принадлежат нашему миру, привычному нам пространству. В настоящее издание вошли все шедевры мастера, так что читатель может еще раз убедиться, насколько разнообразен и неповторим Гоголь и насколько мощно его влияние на развитие русской литературы.
