Избранное - [51]

— Готово! — провозгласил он, наконец, протягивая Панику карты. Показалось ли Космину, или так это было в самом деле, но у него создалось впечатление, что Пантази подменил колоду, не дотронулся до той, что принесла госпожа Аника. У Космина раскалывалась от боли голова, но он решил попытать счастья. Панику просит трефовую даму и снимает карты. В банке — тысяча лей. И на этот раз Панику пошел на все и сразу проиграл. Игра пошла как по маслу. Все ставили немного. Только Панику безрассудно швырял тысячи, в уверенности, что в конце концов трефовая дама сорвет банк. Пантази еще не успел раздать и половины колоды, как удесятерил свой капитал.

Космин проиграл все. Кандиан одолжил ему триста лей, но за несколько ставок он проиграл и эти. Кандиан одолжил еще и посоветовал ставить поменьше. «Бывает, что банк всех обчищает». Космин даже не слушал. Как это может быть, чтобы кто-нибудь выигрывал бесконечно? В игре случая было что-то такое, что выводило его из себя. Он был готов самого себя поставить на карту. Не может этого быть, чтобы он не выиграл хоть один раз! А как трещит голова! Слишком много выпил шампанского. Кофе совсем не помогло. Теперь перед глазами все закружилось. Только бы ему не стало дурно, как на улице… Какой будет позор! У него оставалось всего пятьдесят лей. Поставить все сразу? Поставил. Проиграл. Кандиан удивленно посмотрел на него и, не зная в чем дело, спросил:

— Тебе еще дать?

— Нет, — ответил Космин, стиснув зубы. — Выйти… выйти…

— Пойдем в мою спальню, — предложил ему Кандиан, беря его под руку.

— Куда вы уходите? — спросила, смеясь, Зозо.

— Сейчас вернемся, — ответил Кандиан.

Но вернулся он один, сказав, что приятель плохо себя чувствует: он не привык к шампанскому и бессонным ночам, «красная девица».

— Где он воспитывался? — спросила Севастица Пиригуменос.

— В пансионе, у монашек, — расхохоталась Лорадонна, — где я училась писать зашифрованные письма.

— Ну, шифр — это большое дело, — вмешалась госпожа Аника, похлопывая по плечу господина Пантази.

В результате такой игры Джеордже Панику проиграл все, что имел в кармане, и признался, что редко дама треф так жестоко предавала его. Но, добавил он, заикаясь, за даму треф уплатит Лизи, и Лизи сразу же согласилась: «Карошо, Шоршик, карошо!»

— Я был прав? — спросил Лудовяну у инспектора в углу гостиной.

— Да, — ответил инспектор, потом, бросив взгляд на Панику, который заснул в кресле, добавил: — Спит, как Ганнибал после Капуи!

Иоргу Космин проснулся в спальне Кандиана. Тошнота у него прошла, но голова еще болела, особенно глаза. Спальня Кандиана вся в шелку и вышивках. На туалетном столе с десяток флаконов с духами, одеколоном, брильянтином. Комнату наполнял удушливый запах духов.

Уф! Легче стало, а то было совсем плохо. Шампанское, табачный дым, шум, карточная игра, особенно карточная игра, привели его к потере сознания. Ему показалось, что он стал другим. Какое странное ощущение думать, что ты другой, не тот, каким ты был до этого. Видеть, как один угасает, а в его теле рождается новая жизнь. И затем захватывающий вихрь, и кто-то берет тебя за руки, тащит на улицу, на улицу, на простор, на воздух, к трепещущей утренней прохладе… Первое впечатление, когда ты просыпаешься в мягкой постели, обязательно приятное, как после длительного путешествия… и какого путешествия!.. Кровать под тобой как будто медленно и плавно кружится, так плавно, что это движение словно ласкает все тело. Спал ли он? Или болен? Космин не отдает себе в этом отчета. Больной или нет, но теперь он ясно понимает, в чем был секрет игры, и содрогается… Вот госпожа Аника выходит из зала с Пантази… Лудовяну предупреждает инспектора не ставить много против банкомета, и тот отвечает: «Знаю»… Пантази неестественно оживленно болтает, шутит, смеется, жестикулирует и в этой суете подсовывает Панику новую колоду карт, не стасовав их… а Кандиан, давая ему второй раз в долг деньги, предупреждает, чтобы он ставил меньше. Все, даже самые азартные, вроде Мэнойу, играли умеренно, предоставив Панику опустошить свои карманы!.. Да, теперь он окончательно убедился, что карты были крапленые. Какой позор! Молодой, зазнавшийся и неопытный миллионер попал в руки этих алчных людей. И среди этой своры нет ни одного человека, который крикнул бы ему: «Разве не видишь, что тебя обманывают?!» Всем нужны деньги и только деньги! Они жадные и жестокие, они набросились на него, как гусеницы на цветущее дерево.

Год тому назад Космин побывал в уезде Мусчел, по ту сторону горы Мошороае, и видел там ель — самую большую и самую величавую из всего векового леса, — но она была печальная и почти высохшая, покрытая какими-то серыми липкими нитями, которые свисали с ее сучьев до земли. Один из местных жителей сказал Космину, что еще года два, и буря сломит «царь-елку» из-за миллионов паразитов, которые постепенно подтачивали ее, начиная с корней и кончая верхушкой, уходящей в облака. Как же может стряхнуть с себя паразитов такой, как Джеордже Панику, еще не достигший девятнадцати лет и которого богатство, вино, курево и карты превратили почти в идиота? А после того как Панику будет подточен и съеден этими паразитами, его заменит другой, такой же неискушенный, молодой и богатый… Какими выхоленными и блестящими появляются на прогулке эти паразиты обоих полов… Паразит следует за паразитом, а за ними еще другие; как ядовитые гирлянды, тянутся они от одного человека к другому, передавая из рук в руки чужие богатства. Любовница Кандиана получила большое наследство от богатого мужа. Кандиан набивает карманы за счет вдовы. Госпожа Аника опустошает карманы Кандиана. Мадемуазель Зозо живет за счет их обоих, и неизвестно, кто запускает руки в ее кошелек… Паразиты! Омерзительная жизнь!.. Легкая жизнь!.. Она требует от тебя лишь полного отсутствия моральных чувств, а в остальном можешь быть умным, образованным, талантливым. Тем лучше, ты будешь более совершенным и лучше вооруженным паразитом и сможешь посягать на тех, кто повыше. А он сам разве тоже паразит? Он давно почувствовал, что скатывается все ниже и ниже, только до сих пор по крайней мере он падал при свете. Но этой ночью он провалился в бездонную, черную и затхлую пропасть… Кто может еще вернуть его к свету и безмятежности?.. Как безмятежны глаза Джелины! Ее глаза глубоки, как небо, а волосы, когда она их расчесывает, с легкой пышностью ниспадают на ее плечи, как ореол святой девы, изображаемой на иконе, которой он столько молился, когда был маленьким… Когда был маленьким!.. Большой сад с высокими деревьями… холмы, покрытые виноградниками… город… дом… без матери… ах, как плохо быть без матери… Кто тебя приласкает? Да… Да… Больше он ничего не чувствует…