Избранное - [50]

— О чем задумался, Космин? — спросил Кандиан, протягивая ему бокал шампанского.

— Откуда ты взял, что я задумался?

— Выпьешь?

— Четвертый, пожалуй, многовато.

— Многовато? Почему? Вели взвешивать все наши поступки, дойдешь до револьвера.

Револьвер?.. Что-то теперь делает Паул Малериан? Но он тоже не решался… Смотрел на револьвер… и какими глазами!.. Глупости… не такой уж циник Кандиан, как казалось ему, Космину. Он и молодость свою продал не только ради себя, а ради многих. А что выиграло бы человечество, если бы Кандиан не был продан госпожой Аникой, а стал бы писарем или судебным следователем? Ничего. А с другой стороны — что теряет человечество, если Кандиан расточает деньги опустившейся вдовы? Абсолютно ничего. Ну, а если Панику сорит деньги, почему же и ему не пользоваться ими? Только так сможет он написать Саше: «Ты мне одолжила, спешу вернуть свой долг».

Космин подходит к Кандиану и спрашивает его:

— А Панику что думает? Не сдаст ли еще разок карты?

— Monsieur Джеордже, — воскликнула Зозо, — хватит любезничать! Кого вы еще хотите покорить? Пора сесть за карты!

— Только с новой колодой, мусье Панику, — обнимая его за шею, предложила госпожа Аника, — или ты побаиваешься ребят?

— Я по-по-баиваюсь? Ты не знаешь ме-е-ня, го-о-спо-по-ожа Аника, — горячился Панику, — Однаж-ж-ды я про-о-про-играл… Расска-а-жи, П-па-а-нта-а-зи…

— И это очень плохо, братец, — ответил Пантази, — я уже говорил тебе. Это случилось в моем доме, и я весьма сожалел. Скажу вам, что мне не приходилось встречать такого энергичного и спокойного человека: за каких-нибудь два часа он проиграл двадцать тысяч лей, и ничего, смеялся, пил, развлекался…

— Воплощение моральной силы! — изрек инспектор.

— Так, так оно и есть, пью этот бокал за здоровье Джеордже Панику! — провозгласила Лорадонна и после того, как выпила бокал шампанского, пропела: а-а-а!..

Все собрались вокруг нее, а Панику объявил, что подобной трели соответствует: ва! а! а!.. В-а-а-банк! — хотел он сказать, двигая руками, как будто сдавал карты. Огненно-красный, со слезившимися мутными глазами, задевая все стулья, он, наконец, добрался до зеленого стола. Табак и вино сильно на него подействовали. Лизи уселась справа от него. Госпожа Аника подала ему две колоды карт на серебряном подносе. «Как императора обслуживаю тебя, мусье Панику». Как видно, госпожа Аника обслуживала и многих императоров. За несколько минут Панику проиграл две тысячи лей.

«Что за черт! — подумал Космин, принявший участие в игре. — Когда он проигрывает — суммы круглые, а когда выигрывает, ему перепадает только мелочь». Космин подумал, не снимают ли остальные половину ставок, когда проигрывают?

Госпожа Аника встала из-за стола, взяла под руку Пантази, и они вышли из гостиной. Через несколько минут они возвратились, также под руку. Начало светать. Слабый белесый свет проникал через шторы окон.

— Если откроете окно, я тоже помечу талию, — улыбаясь, проговорил Пантази и начал расхаживать, держа руки за спиной.

— Солон снисходит в ряды смертных! — провозгласил инспектор.

— Как пре-пре-пре («как прекрасно», — хотел сказать Панику, уставший сдавать карты направо и налево). — Хочу рас-рас (то есть «хочу расквитаться»).

Джеордже Панику был очень почтителен с Пантази. И было за что. Кто сочувствовал Панику, когда он проигрывал? Пантази. Кто советовал ему не играть где попало? Пантази. Кто водит его в такие веселые, избранные и интеллигентные компании? Кто доказал другим, что Панику является «неотразимым» для любой женщины? Кто рассказывал, как Панику выдерживал самые «ожесточенные битвы», даже не бледнея, как истый герой игры? Конечно, Пантази. Вот почему Джеордже Панику поспешил проиграть и последние ставки и уступил место Пантази.

Пантази начал тасовать карты.

Игроки поднялись, чтобы немного размяться. Лудовяну взял под руку инспектора. Космин прошелся по комнате. Земля вновь закружилась у него под ногами. Все бы было хорошо, если бы у него не болела голова. Проходя мимо инспектора и Лудовяну, он случайно, не желая сам этого, услышал несколько слов: «Не ставь много против Пантази», — предупредил Лудовяну инспектора. «Знаю», — ответил инспектор.

Почему не следует ставить много? И почему тот ответил «знаю»? Подвох какой-нибудь? У Космина оставалось еще сто лей. У него болела голова. Его тошнило.

— Готово! — заявил Пантази, расчесывая бакенбарды. — Кто снимает? Mon cher Панику, хочешь?

Панику несколько раз уронил карту, которой хотел снять, — даму треф. «Если я сни-ма-аю этой картой, от ба-банкомета только пыль о-о-станется».

— Рас-рас…

«Раскаетесь», — хотел сказать с явным сожалением Панику, так как снял карты трефовой дамой. Уж таков он, даже с Пантази он не может поступить иначе. Тут дело в принципе.

— Готово, — вторично произнес Пантази, и все заняли свои места. Перед каждым — по чашке турецкого кофе.

В банке было пятьсот лей.

— На все, — пробормотал Панику и выиграл. Потом еще два раза.

Пантази усмехнулся и положил в банк другие деньги. Вновь проиграл три раза подряд, разорвал карты и попросил новую колоду. Госпожа Аника поспешно подала ему новую колоду, которую Пантази положил направо от себя и начал с необычайной поспешностью что-то рассказывать, жестикулировать, шутить и смеяться, обращаясь к дамам.