— Да, хорошего мало! А по-моему, все-таки лучше кое-как жить, чем погибать такой смертью, — вставил Сяо Чэнь.
— А я тебе скажу — даже такой смертью умереть неплохо. Честно говоря, и я бы предпочел такую смерть — пусть уж моя старуха пособие получит. Лет ей тоже немало: рано или поздно и мне умирать придется. А тогда на какие деньги жена хоронить меня будет? На что семья жить будет? Пусть уж лучше я заранее выберу эту смерть — все-таки есть какие-то преимущества.
— Ты что, шутишь? — с натянутой улыбкой спросил Сяо Чэнь, чувствуя, как сильно бьется сердце.
— Шучу? Какие тут шутки? Истинная правда! — Старый Чжан был в возбуждении. — Посуди сам: а разве другой выход есть? Недаром ведь есть поговорка: «Копай уголь — выкопаешь могилу». Это еще хороший конец. Все-таки жене и детям будет на что вернуться в родные края. Могу тебе сказать: наверное, и я когда-нибудь пущу огонек в шахте. Достаточно закурить сигарету — и конец. А на остальное мне наплевать — лишь бы удалось умереть в шахте.
— А как же другие? — с ужасом спросил Сяо Чэнь, весь дрожа: ему казалось, что старый Чжан уже готов запалить шахту.
— Другие? А что мне до них? Лишь бы я мог умереть — и ладно. Ну, хватит болтать, давай порубим! Нам сегодня нужно выдать не меньше двух вагонеток!
— Но ты же говоришь, что собираешься поджечь шахту. — Голос парня дрожал. Ему казалось, что его мечты о золоте сгорают в пожаре.
— Говоришь, говоришь! Это же только разговоры. А ты и поверил! — оборвал его Чжан и, поднявшись, вновь приступил к работе.
Сяо Чэнь, подавленный, приподнялся и взял кайло, чувствуя какую-то слабость в руках. Он посмотрел в сторону Чжана — тот, голый по пояс, усердно махал в своем углу кайлом.
— Старина Чжан, ты действительно хочешь это сделать? — спросил парень обеспокоенно.
— Что сделать?
— Поджечь. Ты же только что грозился… — колеблясь, неуверенно проговорил Сяо Чэнь.
— Молчи, дурень! — улыбаясь, выругал его шахтер. — Услышит кто — тогда я доигрался!
— Но ведь меня-то тебе не за что ненавидеть! — упрямо пытался объяснить Сяо Чэнь. Он чувствовал, что Чжан может решиться на это. Ясно, что старик и не подумает о его жизни. Газ взорвется, и он вместе с Чжаном будет заживо погребен здесь. Жена Чжана получит сто пятьдесят долларов пособия. Сто пятьдесят долларов — сумма, конечно, не маленькая, но кто получит пособие за него? Родных у него здесь нет. К тому же он впервые спустился в шахту. Выдадут ли еще за него пособие?
— А кто это тебе говорил? И вправду дурень! С ним шутят, а он верит! — отрезал старый шахтер и, не обращая больше на парня внимания, усиленно заработал кайлом.
Только теперь парень немного успокоился и решил больше не задавать вопросов. Но настроение его уже изменилось. От прежнего энтузиазма не осталось и следа. Физическая усталость, а также история старого Чэня и слова Чжана полностью отняли у него радость труда. Шутил ли Чжан с ним или нет — во всяком случае он был из этой породы людей. Разбогател ли он? Отрыл ли клад? Вовсе нет. После двух-трех лет изнурительного труда он еще ждал случая, чтобы обменять свою жизнь на сто пятьдесят долларов пособия. Неужели и ему в будущем уготован такой же конец, как старому Чжану? Кто поручится, что это не так? Сюда собираются тысячи рабочих, а в итоге только несколько из них, собрав чуточку денег, возвращаются домой. Надежда скопить денег не велика, зато шансов умереть ужасной смертью значительно больше. Он еще так молод, и у него есть мать, которая работает в прислугах. А такая смерть страшна — будешь корчиться в муках удушья или разорвет в клочья.
При этой мысли все внутри у него содрогнулось. Отчаяние и страх тисками сковали мозг. Теперь он уже с трудом поднимал кайло, и, хотя с каждым ударом на землю падали новые куски угля, результаты были далеко не те, что прежде. Он уже не мог весь отдаться процессу рубки, так как поневоле задумывался. Думая, он все больше и больше укреплялся в убеждении, что впереди его ждет опасность. Сплошная масса иссиня-черного, блестящего угля перестала быть в его глазах золотом, а превратилась в огромный заряд пороха, который он бил сейчас кайлом, ежесекундно подвергаясь опасности. И только сейчас он осознал эту опасность.
Лоб его покрылся бисеринками пота, мысли беспорядочно путались. Лишь несколько слов неотступно проносилось в мозгу: «Шахта — могила — уйти… взрыв — завалит — бежать…»
Он по-прежнему рубил и отваливал, рубил и отваливал, не замечая, что падавшие куски угля были намного меньше, чем прежде. Ему было уже не до того, чтобы замечать это. Он даже не думал об отдыхе, но тут Чжан сказал ему, что пора кончать работу. Он уже весь выдохся.
А старик еще раз проследил за тем, как подручный откатывает вагонетку с углем, и получил бирку с записью добычи.
Сяо Чэнь покорно последовал за Чжаном, который привел его к клети, а она подняла их на поверхность. Восемь часов он пробыл под землей, похороненный заживо.
Было десять часов вечера. Шахтеры ночной смены, дожидаясь своей очереди, выстроились у подъемника.
Парень вышел из клети, и от прохладного дуновения ночного ветерка мысли его мало-помалу прояснились. Он опять задал тот же вопрос:
