Избранное - [56]

Какие там были событья!

Какие безмерные дали!..

Каких горизонтов открытья

читателя там ожидали!

Там новый герой намечался

(спиной холодок пробегает),

для тройки там путь расстилался,

и вот это все – пропадает!

…Роскошно раскинулись степи,

шумит молодая природа.

«Мой труд не рассыпался в пепел,

мой голос дошел до народа!

Затем я оставил Полтаву,

свой Нежин покинул, уехав,

что верил в бессмертия славу,

что слышал грядущего эхо!»

Умолкнут все звуки былого,

промчатся все призраки мимо,

лишь вечно горящее слово

навеки неиспепелимо!

1952–1955

Лад

1961

Зерно слов

От скольких людей я завишу:

от тех, кто посеял зерно,

от тех, кто чинил мою крышу,

кто вставил мне стекла в окно;

Кто сшил и скроил мне одежду,

кто прочно стачал сапоги,

кто в сердце вселил мне надежду,

что нас не осилят враги;

Кто ввел ко мне в комнату провод,

снабдил меня свежей водой,

кто молвил мне доброе слово,

когда еще был молодой.

О, как я от множеств зависим

призывов, сигналов, звонков,

доставки газеты и писем,

рабочих у сотен станков;

От слесаря, от монтера,

их силы, их речи родной,

от лучшего в мире мотора,

что движется в клетке грудной.

А что я собой представляю?

Не сею, не жну, не пашу –

по улицам праздно гуляю

да разве стихи напишу…

Но доброе зреет зерно в них

тяжелою красотой –

не чертополох, не терновник,

не дикий осот густой.

Нагреется калорифер,

осветится кабинет,

и жаром наполнятся рифмы,

и звуком становится свет.

А ты средь обычного шума

большой суеты мировой

к стихам присмотрись и подумай,

реши: «Это стоит того!»

1960

Самое лучшее

Я пишу обо всем,

     что приходит мне в голову

и до сердца доходит;

что веселого

    или тяжелого

наблюдаемо мной

     в природе.

А приходит мне в голову

       самое лучшее

из лучших:

пробирающийся

     сквозь иглы колючие

солнечный лучик,

пробивающаяся

     между плит исхоженных

молодая травинка,

выступающая

    от чувств восторженных

на глазах слезинка;

все, что в жизни,

     пестрея,

       встретится

на пути-дороге;

все, что сердцем

     в груди отметится, –

радости и тревоги.

И – хоть нравится,

     хоть не нравится

эта кипень слова, –

за величие народа

     здравицу

поднимаю стихами снова.

1958

Оставаться самим собой

Был ведь свод небес голубой?

Бил ведь в скалы морской прибой?..

Будь доволен своей судьбой –

оставайся самим собой.

Помнишь, вился дым над трубой?

Воркотню голубей над избой?

Подоконник с витой резьбой?..

Будь доволен своей судьбой.

Лес был весь от солнца рябой,

шли ребята веселой гурьбой –

лезть на сучья, на птичий разбой,

пересвистываясь меж собой.

Ведал вкус не дурой губой,

не дул в ус пред дурой-судьбой,

не сходился с дружбой любой –

оставался самим собой.

Мята, кашка и зверобой

пахли сладко перед косьбой,

гром гремел нестрашной пальбой,

словно сказочный Громобой.

Не хвались удач похвальбой,

не кичись по жизни гульбой,

не тревожь никого мольбой –

оставайся самим собой.

Если сердце бьет вперебой,

если боль вздымает дыбой, –

не меняйся ни с кем судьбой –

оставайся самим собой!

1958

Мед и яд

Июль задышал и зацвел

расплавленным липовым цветом,

и каждой из тысячей пчел

достойно назваться поэтом.

Ведь так они дружно поют

и так неустанна их муза,

что полнится ульев уют

запасами сладкого груза.

А те, кто нарушит их труд

и песню медового лада,

почувствуют огненный зуд

и разницу – меда и яда.

1960

Решение

Я твердо знаю: умереть не страшно!

Ну что ж – упал, замолк и охладел.

Была бы только жизнь твоя украшена

сиянием каких-то добрых дел.

Лишь доживи до этого спокойства

и стань доволен долей небольшой –

чтобы и ум, и плоть твоя, и кости

пришли навек в согласие с душой;

Чтобы тебя не вялость, не усталость

к последнему порогу привели

и чтобы после от тебя осталась

не только горсть ископанной земли.

И это непреложное решенье,

что с каждым часом глубже и ясней,

я оставляю людям в утешенье.

Хорошим людям. Лучшим людям дней!

1960

Ива

У меня на седьмом этаже, на балконе, –

           зеленая ива.

Если ветер, то тень от ветвей ее ходит стеной;

это очень тревожно и очень вольнолюбиво –

беспокойство природы, живущее рядом со мной!

Ветер гнет ее ветки и клонит их книзу ретиво,

словно хочет вернуть ее к жизи обычной,

           земной;

но – со мной моя ива, зеленая гибкая ива,

в леденящую стужу и в неутопляемыи зной…

Критик мимо пройдет, ухмыльнувшись

          презрительно-криво:

«Эко диво! Все ивы везде зеленеют весной!»

Да, но не на седьмом же! И это действительно –

             диво,

что, расставшись с лесами, она поселилась

            со мной!

1951

В чужом краю

В чужом краю роднёй мне стали птицы:

они, пересекая вкось стекло,

сказали мне, что – нужно торопиться,

чтоб время не бесцельно протекло!

В далекой Праге, в боковом квартале,

прикован к койке был болезнью я;

а птицы ряд за рядом пролетали,

как старые привычные друзья.

Должно быть, все они стремились к югу:

погода стала чересчур свежа;

летели птицы, близкие друг к другу,

крыло в крыло дистанцию держа.

Но почему ж они так стали сродны?

Их цели были дивно далеки,

движенья так отчетливо свободны

земным поступкам мелким вопреки.

Пускай вовсю враги мои судачат,

что недоступен мне большой полет, –

я не привыкну к мудрости сидячей

среди куличьих, праведных болот.

1959–1960

Двое идут

Кружится, мчится Земшар

в зоне огня.

Возле меня бег пар,

возле меня,

возле меня блеск глаз,