Избранник - [13]
— Чик-чпок, — улыбнулся он мне, — время набить мешок. Но у них здесь не как на сборах. Ничто не сравнится с едой на сборах! Весь день потеешь и сгоняешь вес, так что надо есть осторожно, чтобы снова его не набрать. Но как же там все кажется вкусно! Что на сей раз в меню, док?
Буфетчик, которому оставалось пройти еще три кровати, бросил в ответ:
— Сейчас все узнаешь, Громила.
Мальчик на кровати справа от меня слегка двинул головой, выпростал руки и вытянул их вдоль одеяла. Но глаза его оставались обращенными на потолок.
Буфетчик остановился в ногах его кровати и снял поднос с тележки.
— Как дела, Билли?
Глаза мальчика повернулись в ту сторону, откуда звучал голос.
— Нормально, — сказал он очень тихо и начал садиться в кровати.
Буфетчик подошел сбоку и протянул поднос. Но мальчик продолжал смотреть туда, откуда он услышал голос. Я понял, что мальчик слепой.
— Здесь цыпленок, Билли, — сказал буфетчик. — Горошек с морковкой, картошка, горячий овощной суп и яблочный джем.
— Цыпленок! — фыркнул мой сосед слева. — На одном цыпленке десять раундов не выстоишь.
— А у тебя что, десятираундовик сегодня вечером? — дружелюбно парировал буфетчик.
— Цыпленок! — повторил мой сосед.
Но он широко улыбался.
— Тебе всего хватает, Билли? — спросил санитар.
— Все в порядке, спасибо, — ответил тот.
Он пошарил в поисках столовых приборов, нащупал нож с вилкой и принялся за еду.
Я заметил, как вдоль прохода идет сестра. Она остановилась у моей кровати:
— Здравствуйте, молодой человек. Ну как, аппетит у нас не пропал?
— Нет, мэм.
— Вот и хорошо. Твой отец просил передать тебе, что это кошерная больница и ты можешь есть здесь все что угодно.
— Я понял, мэм. Спасибо.
— Как твоя голова?
— Отлично, мэм.
— Не болит?
— Нет.
— Отлично. Но мы все-таки просим тебя пока что не садиться. Еще рано. Сейчас поднимем кровать, и ты сможешь опереться на подушку.
Она присела в ногах кровати, и по движениям ее плеч я понял, что она там что-то подкручивает. Кровать начала подниматься.
— Так удобно?
— Да, мэм. Большое вам спасибо.
Она подошла к ночному столику между моей кроватью и кроватью правого соседа и открыла ящик со словами:
— Твой отец просил передать тебе вот это.
Она повернулась. В руках у нее была маленькая черная кипа.
— Спасибо, мэм.
Я взял кипу и надел ее.
— Приятного аппетита, — улыбнулась она.
— Спасибо, мэм.
Я сосредоточился на еде. Но никак не мог понять — когда же отец успел побывать в больнице. И почему его сейчас здесь нет.
— Миссис Карпентер, — подал голос мой левый сосед, — сколько можно цыпленком пичкать!
Сестра строго на него посмотрела:
— Мистер Саво, пожалуйста, держите себя в руках.
— Да, мэм, — ответил тот, изображая испуг.
— Мистер Саво, вы подаете плохой пример своим молодым соседям.
Она быстро повернулась и ушла.
— Тверда, как канатная стойка, — ухмыльнулся мистер Саво. — Но какое доброе сердце!
Буфетчик поставил поднос на его кровать, и он набросился на еду. Разгрызая косточку, он посмотрел на меня и подмигнул здоровым глазом:
— Годная хавка. Не очень плотная, но для тебя — самый кошер. Для здешних ребят — то, что надо. От нее порхаешь на цыпочках, как настоящий боец.
— Мистер Саво, можно вас спросить?
— Что, малыш?
— Какой сегодня день?
Он вытащил куриную кость изо рта:
— Понедельник.
— Понедельник, пятое июня?
— Именно, малыш.
— Долго же я проспал… — сказал я тихо.
— Ты вырубился как лампочка. Заставил тут всех поплясать.
Он снова принялся за кость.
— Здорово тебе, видать, засветили.
И разгрыз хрящик.
Я подумал, что пора наконец представиться:
— Меня зовут Рувим Мальтер.
Его губы сложились в улыбку вокруг торчащей изо рта кости.
— Рад знакомству, Ру… Ру… Как ты сказал?
— Рувим. Ну, Роберт. Роберт Мальтер.
— Рад знакомству, Бобби!
Он вытащил кость изо рта, изучил ее и бросил на поднос.
— Ты всегда ешь с покрытой головой?
— Да, сэр.
— Это что, твоя вера предписывает и всякое такое?
— Да, сэр.
— Люблю ребят, которые держатся своей веры. Важная это штука, вера. Без нее на ринге никак. Жесткое это место, ринг. Тони Саво меня звать.
— Вы профессиональный боксер?
— Точно так, Бобби. Выступаю на разогреве. Мог бы и в главных боях выступать, если бы этот чувак не зарядил мне с правой. Уж зарядил так зарядил. Вырубил на месяц. И все — менеджер на мне поставил крест. Вшивый ссыкун. Суровое место — ринг. Зазевался — свободен. Нормальная хавка, верно?
— Да, сэр.
— Но все равно не как на сборах. Ничто не сравнится с едой на сборах.
— Тебе лучше стало?
Это был голос слепого мальчика. Я повернулся взглянуть на него. Он управился с ужином и сидел, повернувшись в моем направлении, с широко открытыми глазами. Они было бледно-голубыми.
— Гораздо лучше, — ответил я. — Голова больше не болит.
— Мы тут все из-за тебя очень беспокоились.
Я не знал, что ответить. Я бы просто кивнул и улыбнулся, но он же этого не увидит. Не понимая, что сказать или сделать, я просто молчал.
— Меня зовут Билли, — продолжал слепой мальчик.
— Очень приятно, Билли. А я — Роберт Мальтер.
— Привет, Роберт. Сильно ты себе глаз повредил?
— Довольно-таки.
— Ты уж осторожнее с глазами, Роберт.
Я снова не нашелся что ответить.
— Роберт — это ведь взрослое имя, правда? Сколько тебе лет?
ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА Какое человеческое чувство сильнее всех? Конечно же любовь. Любовь вопреки, любовь несмотря ни на что, любовь ради торжества красоты жизни. Неужели Барбара наконец обретёт мир и большую любовь? Ответ - на страницах этого короткого романа Паскуале Ферро, где реальность смешивается с фантазией. МАЧЕДОНИЯ И ВАЛЕНТИНА. МУЖЕСТВО ЖЕНЩИН Женщины всегда были важной частью истории. Женщины-героини: политики, святые, воительницы... Но, может быть, наиболее важная борьба женщины - борьба за её право любить и жить по зову сердца.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Эта книга повествует о двух самых ужасных неделях в жизни Рони Левина — семнадцатилетнего сына американской пары. Ирми, его отец — агент израильских спецслужб, часто разъезжающий с секретными миссиями; Нинетта, его мать — красивая, талантливая женщина. А наш герой молод и просто наслаждается жизнью. Однажды он возвращается домой с костюмированной вечеринки, переодетый в женщину, и получает странные угрозы от незнакомца, который ошибочно принимает его за Нинетту. Эта загадочная встреча становится отправной точкой в запутанной истории, которая, как выяснится, касается не только матери и ее любовной связи на стороне, но и опасного заговора.
Роман известной американской писательницы Белвы Плейн «Бессмертник», несомненно, можно назвать старой, доброй семейной сагой. Эта яркая, увлекательная книга повествует о жизни главной героини Анны с рождения до глубокой старости. Автор то погружает читателя в сюжет, делая его практически действующим лицом, то отдаляет, заставляя взглянуть на события со стороны. На долю героини выпало много испытаний: несчастная любовь; замужество, которое так и не принесло ей женского счастья; рождение дочери не от мужа; смерть сына, а потом и внука.
Борис Штерн и Павел Амнуэль, Мария Галина и Хольм ван Зайчик, Г. Л. Олди и Даниэль Клугер… Современные писатели-фантасты, живущие в России и за ее пределами, предстают в этом сборнике как авторы еврейской фантастики.Четырнадцать писателей. Двенадцать рассказов. Двенадцать путешествий в еврейскую мистику, еврейскую историю и еврейский фольклор.Да уж, любит путешествовать этот народ. География странствий у них — от райского сада до параллельных миров. На этом фантастическом пути им повсеместно встречаются бесы, соблюдающие субботу, дибуки, вселяющиеся в сварливых жен, огненные ангелы, охраняющие Святая Святых от любопытных глаз.
Действие романа разворачивается в древнем польском городе Сандомеже, жемчужине архитектуры, не тронутой даже войной, где под развалинами старой крепости обнаружены обескровленный труп и вблизи него — нож для кошерного убоя скота. Как легенды прошлого и непростая история послевоенных польско-еврейских отношений связаны с этим убийством? Есть ли в этих легендах доля правды? В этом предстоит разобраться герою книги прокурору Теодору Щацкому.За серию романов с этим героем Зигмунт Милошевский (р. 1976) удостоен премии «Большого калибра», учрежденной Сообществом любителей детективов и Польским институтом книги.