Избранник - [11]

Шрифт
Интервал

— Ты видишь свет? — спросил он меня.

— Размывается слегка.

— Пойду-ка я позвоню его отцу, — сказал мистер Галантер.

— Так вы не отец мальчика?

— Я его учитель физкультуры.

— В таком случае вам лучше позвонить его отцу. Возможно, мы сейчас перейдем наверх.

— Вы хотите оставить его здесь?

— Да, ненадолго, — дружелюбно сказал доктор. — Простая предосторожность.

— Ох ты…

— Не могли бы вы попросить моего отца привезти запасные очки? — спросил я.

— Очки тебе пока не понадобятся, сынок, — ответил мне доктор. — Мы тебе повязку на глаз наложим.

— Я сейчас, — сказал мистер Галантер и вышел.

— Ты что-нибудь чувствуешь в голове? — спросил меня доктор.

— Болит.

— Так болит? — спросил он, поворачивая ее из стороны в сторону.

Меня прошиб холодный пот.

— Да, сэр.

— А тебя не тошнит?

— Немного. И еще запястье болит.

— Дай-ка взглянуть. Вот так болит?

— Да, сэр.

— Да уж, трудный у тебя выдался день. Кто выиграл-то?

— Они.

— Час от часу не легче. А теперь слушай: лежи как можно спокойнее и постарайся не мигать. Я сейчас вернусь.

Он быстро вышел из смотровой.

Я замер на столе. За исключением того раза, когда мне вырезали гланды, я никогда не оставался в больнице на ночь. Мне было страшно, и я не понимал, что это у меня может так болеть в глазу. Его мог поцарапать осколок линзы, думал я. Еще я недоумевал, как это я не предвидел бросок Дэнни Сендерса, и, вспомнив этого Сендерса, я снова ощутил вспышку ненависти к нему и всей его пейсатой команде ешиботников с бахромками под одеждой. Я представлял себе, как мой отец, поговорив с мистером Галантером, мчится в больницу, и мне приходилось сдерживаться, чтобы не заплакать. Наверно, он сидел за столом, писал. Наверно, он ужасно испугался. Я не мог сдержать слез и сморгнул несколько раз, вздрагивая от боли.

Молодой доктор вернулся. На сей раз — с другим врачом. Тот был блондином и выглядел немного постарше. Он подошел ко мне без единого слова и посмотрел в мой глаз через инструмент.

Я заметил, что он напрягся.

— Снайдмен здесь? — спросил он, продолжая глядеть в инструмент.

— Я видел его несколько минут назад, — отозвался первый врач.

— Лучше бы ему взглянуть, — сказал второй и медленно разогнулся.

— Полежи еще, сынок, — сказал первый доктор. — Сестра сейчас придет.

Они вышли. Вошла сестра и улыбнулась.

— Вот так будет меньше болеть, — сказала она и закапала что-то мне в левый глаз. — Теперь закрой его и приложи сверху вот эту ватку. Умница.

Она вышла.

Вернулся мистер Галантер.

— Он едет сюда.

— Какой был у него голос?

— Не могу тебе сказать. Он просто сказал, что сейчас приедет.

— Ему вредно волноваться. Он не очень хорошо себя чувствует.

— Все будет в порядке, парень. Это отличная больница. Как твой глаз?

— Теперь лучше. Они туда что-то закапали.

— Вот и хорошо. Я же говорю — это отличная больница. Мне здесь аппендицит вырезали.

В комнату вошли три человека. Двое из них были давешние доктора, а третий — невысокий мужчина средних лет с круглым лицом, темной шевелюрой и седеющими усами. Халата он не носил.

— Это доктор Снайдмен, сынок, — сказал первый врач. — Он тоже хочет взглянуть на твой глаз.

Доктор Снайдмен подошел ко мне и улыбнулся:

— Мне сказали, у тебя приключился непростой матч, молодой человек? Давай-ка взглянем.

Он так тепло улыбался, что я сразу проникся к нему симпатией. Он снял ватку с глаза и направил на него инструмент. Смотрел он долго. Затем медленно распрямился и повернулся к мистеру Галантеру:

— Вы отец мальчика?

— Я позвонил его отцу. Он едет сюда.

— Нам понадобится его подпись.

Потом доктор Снайдмен повернулся к коллегам и добавил:

— Нет, я не думаю. Я думаю, это на самой границе. Мне надо посмотреть получше там, наверху.

Потом снова повернулся ко мне и тепло улыбнулся:

— Глаза не предназначены для того, чтобы ими мячи отбивать, молодой человек.

— Он правда очень сильно ударил…

— Ну конечно, правда. Нам надо поднять тебя наверх и там посмотреть получше.

Три доктора вышли.

— А что там наверху? — спросил я у мистера Галантера.

— Офтальмология, я думаю. Всякие большие инструменты.

— И что они там глядеть собираются?

— Не знаю, парень. Мне никто ничего не говорит.

Два санитара вкатили в комнату каталку. Когда они подняли меня со смотрового стола, в голове у меня запульсировала боль, а в глазах замелькали красные, черные и зеленые вспышки. Я вскрикнул.

— Прости, малыш, — с сочувствием сказал один из них.

Они осторожно переложили меня на каталку и выкатили в коридор. Мистер Галантер последовал за нами.

— Вон лифт, — добавил второй. Оба они были очень молоды и почти не отличались друг от друга в своих белых куртках, белых штанах и белой обуви.

— Я никогда раньше не видел такой свет, — сказал я.

— Какой свет?

— Мигающий. Как это они сделали, что лампы меняют цвет?

Санитары переглянулись.

— Не обращай внимания, малыш, — сказал один из них. — Просто расслабься.

— Я никогда не видел, чтобы лампы так меняли цвет, — повторил я.

— Господи Иисусе, — прошептал мистер Галантер.

Он стоял рядом с каталкой, спиной к лифту. Я попытался повернуть голову, чтобы взглянуть на него, но боль была слишком сильной, и я оставил это. Я никогда раньше не слышал, чтобы он такое говорил, и недоумевал, почему он сейчас так сказал. Я лежал, разглядывая лампочки, и размышлял о том, почему мистер Галантер сейчас так выразился, а потом заметил, что один из санитаров наклонился надо мной с сочувственной улыбкой. Я вспомнил, как Дэнни Сендерс стоял на базе и изучал меня со своей идиотской ухмылочкой на губах. Я прикрыл глаз и стал прислушиваться к шуму лифта. Какой медленный лифт, думал я. Но как же они сделали, что лампочки меняют цвет? Потом свет стал тускнеть, а все вокруг меня закричали. Кто-то начал вытирать мне лоб, а потом свет резко погас.


Рекомендуем почитать
Пробуждение

Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.


Без воды

Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.


Дневники памяти

В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.


Настоящая жизнь

Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


Всё, чего я не помню

Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.


Ошибка Либермана

У немолодого чикагского детектива Эйба Либермана куча неприятностей: его напарник слишком много пьет, начальник груб и несправедлив, дочь рассорилась с мужем, а здоровье в плачевном состоянии. В это время к Эйбу приходит шикарная мексиканская проститутка Эстральда Вальдес и предлагает ему ценную информацию в обмен на защиту от угрожающей ей опасности. Однако добрые намерения Либермана готовят почву для жестокого убийства, причины которого коренятся в событиях десятилетней давности. С риском для жизни Либерману все же удается найти убийцу и — на самых последних страницах романа — до конца распутать эту тайну.Стюарт Каминский (Камински) (1934–2009), популярный американский автор детективных романов и киносценарист, удостоен престижной премии Эдгара Аллана По.Шикарная мексиканская проститутка предлагает чикагским полицейским Эйбу Либерману и Биллу Хэнрагану ценную информацию в обмен на защиту от угрожающей ей смертельной опасности.


Стражи последнего неба

Борис Штерн и Павел Амнуэль, Мария Галина и Хольм ван Зайчик, Г. Л. Олди и Даниэль Клугер… Современные писатели-фантасты, живущие в России и за ее пределами, предстают в этом сборнике как авторы еврейской фантастики.Четырнадцать писателей. Двенадцать рассказов. Двенадцать путешествий в еврейскую мистику, еврейскую историю и еврейский фольклор.Да уж, любит путешествовать этот народ. География странствий у них — от райского сада до параллельных миров. На этом фантастическом пути им повсеместно встречаются бесы, соблюдающие субботу, дибуки, вселяющиеся в сварливых жен, огненные ангелы, охраняющие Святая Святых от любопытных глаз.


Бессмертник

Роман известной американской писательницы Белвы Плейн «Бессмертник», несомненно, можно назвать старой, доброй семейной сагой. Эта яркая, увлекательная книга повествует о жизни главной героини Анны с рождения до глубокой старости. Автор то погружает читателя в сюжет, делая его практически действующим лицом, то отдаляет, заставляя взглянуть на события со стороны. На долю героини выпало много испытаний: несчастная любовь; замужество, которое так и не принесло ей женского счастья; рождение дочери не от мужа; смерть сына, а потом и внука.


Доля правды

Действие романа разворачивается в древнем польском городе Сандомеже, жемчужине архитектуры, не тронутой даже войной, где под развалинами старой крепости обнаружены обескровленный труп и вблизи него — нож для кошерного убоя скота. Как легенды прошлого и непростая история послевоенных польско-еврейских отношений связаны с этим убийством? Есть ли в этих легендах доля правды? В этом предстоит разобраться герою книги прокурору Теодору Щацкому.За серию романов с этим героем Зигмунт Милошевский (р. 1976) удостоен премии «Большого калибра», учрежденной Сообществом любителей детективов и Польским институтом книги.