Избранница - [8]
– А лампадку не надо гасить?
– Нет, Заинька, она ж и зовется так – неугасимая.
Зоя улыбнулась, уже в полусне: все, к чему она сейчас прикоснулась, несло на себе печать вечности, даже вещи, руками сделанные, лампадка стеклянная, и то – неугасимая.
А лампадкин неугасимый свет стал ярчеть и раздвигаться, и вот совсем уже ослепительные лучи его устремились на Зою, она даже зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела, что никаких лучей уже не видно, но они очень чувствовались, она лежала на них и качалась, как в гамаке. Они проходили, невидимые, сквозь нее, давая ощущение совсем уже необычайное, которое никакими словами человеческими не объяснить, "неизреченный" – вспомнилось батюшкино слово. Чего изрекать? Если он невидимый, то, если не видишь, что можно о нем сказать? Но, невидимый, он был видим. Как об этом сказать? Он был видим открытыми Зоиными глазами, он был везде и во всем, казалось, что вне его жизни нет. Но она была. Слева, где-то далеко, Зоя увидела кусок тьмы, который стремительно приближался и затем резко остановился. Перед Зоей стоял черный круг, а в нем своей черно-полированной жутью хохотал черноголов. Черный круг был вне света, вне неба, где царил свет, где на невидимых волнах плавала Зоя, он был под небом, в поднебесье.
В хохочущей пасти черноголова царило какое-то человеческое мельтешение. И первый, кого она там разглядела, был дедушка Долой. Все сжалось в Зоиной душе, из открытых глаз упала слезинка и со звоном ударилась о невидимую световую нить. "Господи", – прошептала Зоя. Световой луч, на который упала слезинка, задрожал, зазвенел, и слезинка со скоростью света, самой большой скоростью в мире, устремилась по нему, как по рельсам, куда-то в неведомую и невероятную даль, которая тоже была неизреченна. И Зоя увидела предел этой неизреченности. Этим пределом была бабушкина неугасимая лампада, от которой источался свет. Слезинка на луче влетела в маленькую красную точечку-огонек на фитильке, опущенном в лампадное масло, распалась на множество совсем мелких капелек, и они окропили собой икону, с которой взыскующе и милующе взирал Сам Спаситель.
И Зоя увидела, что взгляд у дедушки Долоя в пасти черноголова осмыслился: он со страхом озирался и видимо пытался понять, где он находится.
"...Мое, Заинька, главное дело в жизни, вымолить несчастного моего заблудшего Севастьяна, чтоб он Долоем быть перестал, чтоб в себя пришел перед смертью, чтоб поисповедовать бы его..." И не одна слезинка, а целые потоки их текли по бабушкиным щекам, когда она это говорила...
И Юлия Петровна, и орущая толпа учеников ее вокруг, тоже были там, в пасти черноголова, и еще великое множество всяких: и вонючих оборвышей, и надушенных толстяков в малиновых пиджаках, и Зоиных прыгающих сверстников, и бессильных стариков на постелях с желто-серыми лицами и пустыми глазами. И у всех у них что-то переменилось в лицах от упавшей на луч слезинки. Глаза черноголова зло зыркнули на Зою, и черный круг стал отлетать.
– Стой! – закричала Зоя, – стой, гадина! Отдай их!
Черноголов в черном круге с хохотом удалялся.
– Криком и руганью его не возьмешь, – услышала Зоя рядом с собой незнакомый Голос. Голос тоже был неизреченным. И будто по голове гладил. Зоя хотела попросить, чтоб Голос еще что-нибудь сказал, чтоб просто услышать его, но услышала дребезжащее треньканье телефонного звонка. Телефон звонил так, что ясно было – звонит мама. Телефоны тоже чувствовали мощь и требовательность мамы. Оказалось, что Зою вести надо прямо в школу, не заходя домой.
При расставании у дверей школы бабушка заплакала. И у Зои глаза были мокрые:
– Ничего, бабушка, мы теперь часто видеться будем, ты звони, когда мамы дома не будет.
– Да, конечно... И на праздник твой великий, на крестины-именины и подарить-то не знаю что: от мороженого на морозе как бы горло не застудить, а святыньки дарить, мать твоя учует и выбросит, негоже. А икона, где мученики Севастьян и Зоя с кровью Севастьяшеньки-иконописца нашего – твоя. Да и весь Красный угол, как помру – твой. Может, обломается у мамки дурь-то ее... А?
Учебы уже никакой не было, оценки за полугодие были выставлены. Сегодня Юлия Петровна устраивала утренник-опрос на тему "Кем быть?" и чувствовала, что ничего хорошего для ее душевной устойчивости это не принесет. Да какая уж тут устойчивость по нынешним временам. Учебная программа у Юлии Петровны была очень насыщенная. Методичек нынче никаких не спускалось: незачем, некому и не на что их было спускать. Да Юлия Петровна ни в каких методичках и не нуждалась. Из-за насыщенности она и не смогла толком узнать поближе своих первоклашек. А также и из-за того, что пришлось разрываться на две смены, тянуть на себе третий выпускной класс. В полвосьмого утра она в школу приходила и в полвосьмого вечера уходила. Даже на экскурсию к мавзолею только один раз первоклашек водила, рассказывала, какие очереди тут стояли, как караул шагал. Абсолютное равнодушие детишек вызвало в ней бурю негодования, едва сдержалась. Все ее рассказы о Ленине были киданием гороха в стену. Рассказы о Николае Втором у первоклашек вызывали ту же реакцию. В своем классе она таких рассказов не допускала, а в соседнем присутствовала, когда его классная, личный враг Юлии Петровны, приглашала какого-то профессора семинарии (во дожили!), и тот негромко, но страстно рассказывал, какой замечательный был Николай Второй и как злодеи убивали его и его семью. Юлия Петровна внутренне стонала, но и злорадствовала – тот же горох и в ту же сторону: ну убили, и убили, по телевизору вон сколько убивают, убитого французского десантника, которого Бельмондо играет, жальче... Ну, взрывали храмы, и ладно, теперь вон чинят и открывают. По телевизору целые планеты взрывают...
Жанр святочных рассказов был популярен в разных странах и во все времена. В России, например, даже в советские годы, во время гонений на Церковь, этот жанр продолжал жить. Трансформировавшись в «новогоднюю сказку», перейдя из книги в кино, он сохранял свою притягательность для взрослых и детей. В сборнике вы найдёте самые разные святочные рассказы — старинные и современные, созданные как российскими, так и зарубежными авторами… Но все их объединяет вера в то, что Христос рождающийся приносит в мир Свет, радость, чудо…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая книга И. Ирошниковой «Эльжуня» — о детях, оказавшихся в невероятных, трудно постижимых человеческим сознанием условиях, о трагической незащищенности их перед лицом войны. Она повествует также о мужчинах и женщинах разных национальностей, оказавшихся в гитлеровских лагерях смерти, рядом с детьми и ежеминутно рисковавших собственной жизнью ради их спасения. Это советские русские женщины Нина Гусева и Ольга Клименко, польская коммунистка Алина Тетмайер, югославка Юличка, чешка Манци, немецкая коммунистка Герда и многие другие. Эта книга обвиняет фашизм и призывает к борьбе за мир.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.