Избавители звезд - [94]

Всегда остаётся вероятность, что фрукт окажется гнилым или что подарок тебе не подойдёт. Она никогда не думала, что то же может относиться и к пирам и что на одном из таких пиров она могла погибнуть.

Во что бы то ни стало нужно было открыть двери, или Лев будет не просто владыкой, а единственным повелителем Аравии.

Зафира устремилась к дверям, уже не обращая внимания, что её одежды пропитались кровью, а в колчане почти не осталось стрел. Её полупрозрачные рукава развевались, как порванные крылья бабочки. Она заметила Гаду и несколько Советниц, среди которых была и Лана. У трона остальные из Девяти и Стража Султана отвлекали внимание Льва от беззащитных гостей. Девушка заметила, что Лев всё ещё пребывал в трансе, потерянный в своих воспоминаниях о смерти отца.

В следующий миг что-то свистнуло рядом – посох устремился к её шее. Глупо, но она вскинула руку, чтобы защититься, выронила Джаварат… но удар так и не пришёлся по ней. Ифрит упал, и Зафира увидела чью-то протянутую ладонь и разглядела рукоять, украшенную сияющим лунным камнем.

– Хайтам! – выдохнула она, прежде чем вспомнила о манерах, о том, как надлежало говорить с визирем, и добавила: – Sayyidi.

На его лбу зияла кровоточащая рана. Лезвие окрасилось чёрным, а роскошная рукоять казалась такой неуместной среди мёртвых и умирающих. Зафира подавила безумный смешок.

Станет ли эта ночь ещё страшнее?

«Вот надо же тебе было спросить, а…» – сказала Ясмин в её голове, и смерть охватила зал.

Глава 56

«За тебя, Баба».

Так много из того, что Насир совершал, было ради отца. Ради одной улыбки, одного одобрительного кивка. Теперь султан был лишь песчинкой в бескрайней пустыне. Краткий миг – и Насир ещё держал эту песчинку в ладони, а в следующий миг её уже унесло ветром.

Для Насира смерть была чем-то тихим, почти сокровенным. Он мог убить в толпе или в доме, полном людей. Кровь едва успевала хлынуть, а он уже выпрыгивал в окно. Что-то такое яркое, громкое, бурлящее было больше свойственно Альтаиру, и даже теперь Насир не чувствовал себя в своей стихии, несмотря на кипение силы внутри.

И потому, когда двери с грохотом распахнулись, выпуская тучу щепок, Насир знал – это случилось не из-за его клокочущих разгневанных теней. Нет, ровно наоборот.

Это был свет, дополняющий его тьму. День, дополняющий его ночь. И принц бы узнал это могучее телосложение где угодно – эту фигуру в зрелищном ослепительном потоке света, заставившую бой внезапно оборваться.

Альтаир, который повернулся к Насиру спиной тогда так же, как Насир повернулся к нему спиной на Шарре.

Буря эмоций вспыхнула в нём. Зафира остановилась рядом, коснулась его руки в знак поддержки. Кифа замерла слева, и все трое настороженно смотрели на генерала. И всё же сердце Насира подвело его, и впервые с тех пор, как начался этот кошмар, он снова вспомнил, как дышать.

– Эхм, я что же, пропустил всё веселье?

Услышав голос Альтаира, Насир прикрыл глаза. Настоящий голос генерала, так не похожий на те интонации, с которыми тот говорил в убежище Льва. Свет померк. Ифриты о чём-то тихо переговаривались. Насир наконец разглядел Альтаира.

Минул всего один день, но казалось, прошли годы. Одежды Альтаира были перепачканы и изодраны, запястья – красные, повреждённые. Вокруг его кулака была обмотана цепь, конец которой свободно болтался.

И всё же он стоял, расправив плечи с такой гордостью, словно владел всей этой землёй под своими ногами. Словно его голову венчала корона, а перед ним собралась торжественная процессия.

Насир оттолкнул с пути какого-то стражника и замер.

– Милостивые снега, – прошептала Зафира.

Левый глаз Альтаира прикрывала грязная повязка. Кровавые росчерки окрасили его лицо, словно он плакал кровью. И во взгляде единственного глаза генерала Насир разглядел то, чего ещё вчера там не было, – что-то в Альтаире надломилось.

В Альтаире, который так любил мир и бесстыдно любил себя самого.

– Я же говорила, – подала голос Кифа и тихо всхлипнула. – Говорила же, что он бы не оставил нас без причины.

Насир не обращал внимания на пульсацию клинков, скрытых в его наручах, ибо хашашины не поддавались эмоциям. Принц Смерти не поддавался эмоциям.

На другом конце зала Лев отбросил двух облачённых в красное Советниц и снова опустился на Позолоченный Трон. Но теперь что-то иное отражалось в его аристократичных чертах – эмоции, которых Насир не замечал прежде. Агония. Мука.

Это был взгляд человека, пережившего свои воспоминания сызнова.

– Альтаир, – проговорил Лев, словно был удивлён приходом генерала. – Как мило с твоей стороны заглянуть на мою коронацию.

Остатки ослепительного света Альтаира померкли, и ифриты перестали паниковать, снова с треском воспламенили свои посохи. Насир знал, что zumra должна действовать осторожно.

Знал, и всё же…

Что-то подталкивало его вперёд. Зафира зашипела. Кифа смешалась с толпой, когда его окружили ифриты с оружием наготове. Всё, что Насир видел перед собой, – это Альтаира и кровавые росчерки.

На этот раз Лев, похоже, был доволен.

– Ещё несколько недель назад ты с радостью готов был всадить свой клинок ему в горло, – насмешливо заметил он, хоть и без обычной своей уверенности. – Я вонзил свой клинок лишь чуть выше. И что же, теперь тебе жаль его?