Избавители звезд - [93]

«Он – не чистый. Его воля слишком тяжела и тверда. Он пытался повелевать нами, и теперь мы покончим с ним».

Девушка подняла джамбию Насира – нет, свою джамбию, – лежавшую на полу, рядом с безжизненным телом Гамека. Лезвие пело ей, соблазняло, хотя некая далёкая часть её сопротивлялась.

«Нет, глупая. Сталь бесполезна. Используй нас».

Она ослабила хватку, вспоминая, как пустила стрелу в убежище Льва, но та не причинила никакого вреда. Вспоминая видение Джаварата, где она рассекала людей надвое.

«Нет». Она отогнала эту мысль и спрятала кинжал в ножны. Это была не она. «Нет, не так».

Возможно, все они были чудовищами, облачёными в маски невинности. Ибо впервые с тех пор, как она связала себя с Джаваратом, Зафира наконец поняла, что делал фолиант. Он так долго гнил на Шарре и впитывал воспоминания Льва, что сохранил их в себе – самые важные, знаковые. Самые болезненные. Вот только он не просто сохранял их.

Джаварат крал их.

Он познал плоть и кровь, познал печаль и власть. Где-то там, на Шарре, он стал отдельным существом.

«Да. Мы рождены от hilya».

Лев жаждал мести веками, но из-за Джаварата не помнил почему. У него не осталось воспоминаний о том, почему он ненавидел сафи. Он не знал, почему так желал дома для рода своей матери. Тогда, в комнате, Зафиру поразило, когда она спросила его почему… Он действительно не помнил.

До этого самого мига. Хуже времени и быть не могло, когда в его жилах бурлила сила сердца силахов.

Её разум взрывался фрагментами его прошлого, соединяя осколки воедино, несмотря на бушующий вокруг хаос. «Его воля слишком тяжела», – говорил Джаварат. Украв память Льва, забрав движущую силу его мести, фолиант надеялся, что тот потеряет смысл в своей цели, станет слабее, податливее.

Не сработало.

Зафира взвилась на ноги, мысленно поблагодарив швею, что увеличила разрезы на её платье, и врезалась в залитую кровью Кифу.

– Yalla, Охотница! – сказала воительница, бодрая, как всегда. – Я думала, мы тебя потеряли.

– Он у меня, – выдохнула девушка, и, несмотря на жар, её кожа похолодела. – И… и у него.

Кифа непонимающе посмотрела на неё:

– Давай помедленнее.

– Джаварат у меня. – Зафира подняла книгу, удерживая в одной руке. – А у него – сердце. Где Лана?

Кифа расчистила им путь от ифритов, пока Зафира, удерживая книгу между бёдрами, завязала волосы в высокий узел.

– Там, с Гадой и Девятью советницами. Они сражаются, но Лане с ними лучше всего, безопаснее. Что ты имеешь в виду – у него сердце? Оно и так было у него.

– Нет. – Зафира помогла мужчине в сбившемся тюрбане распрямиться и судорожно вздохнула, заметив уродливые раны на его руке. – Насир был прав. Лев… нашёл способ. Он овладел сердцем. Сердце – в нём.

Кифа потеряла равновесие, когда в неё врезался один из стражников, потом медленно поднялась.

– Что?

– Сердце в его груди, – чётко ответила Зафира. Пульс Льва эхом отдавался в ушах, в ладони, в самой её душе. – И он может пользоваться этим сердцем, как Сёстры Забвения. Как Серебряная Ведьма.

– Проклятый Гулюль, – выдохнула Кифа. – Это же… Проклятый Гулюль! Айя.

Зафира кивнула, не в силах произнести ни слова. Она вспомнила, как Лана рассказывала о том юноше, которого Айя вернула к жизни. Она просто не думала, что целительница в самом деле может вставить бьющееся сердце в грудь существа, у которого сердца не было.

– Теперь мы знаем, почему он не пытался заполучить остальные. – Кифа посмотрела на своё копьё так, словно то вдруг стало бесполезным. – Нужно выбираться отсюда. Я знаю лишь, что Гада и её дочь живы, но остальных правителей не видела.

– А Насир? – спросила Зафира. – И Сеиф?

– Их я тоже не видела. Надеюсь, они защищают кого-то, кого не защищаю я, – ответила воительница и вернулась в гущу боя.

Мимо уха Зафиры просвистела стрела, и она устремилась к дураку, который стрелял. По дороге она увернулась от удара ифрита, сражавшегося с вооружённым визирем, потом от девушки, которая размахивала джамбией так, словно держала её впервые.

Стражник в серебряном плаще пустил следующую стрелу, удерживая лук совершенно неправильно.

Зафира остановила его:

– Мне это понадобится.

Он окинул её взглядом. По его лбу струился пот.

– С дороги, женщина.

Зафира бросила ему оброненный кем-то меч, и он уронил всё остальное, чтобы успеть поймать клинок прежде, чем тот задел его плечо. «Придурок». Стражник начал было протестовать, когда Зафира подхватила его лук и стрелу и кинжалом срезала ремень его колчана, а потом устремилась в толпу с бешено колотящимся сердцем.

«Ну что ж…» Надеть колчан она тоже не могла, да и держать в руках Джаварат было весьма неудобно. Ей отчаянно нужна была лишняя пара рук.

У её ног растеклось алое пятно – напоминание, что сейчас были проблемы и посерьёзнее. Сжав колчан и Джаварат между бёдрами, девушка пустила стрелу и осторожно повернулась, чтобы выстрелить в ифрита, который как раз нападал на женщину в радужном платье, залитом кровью. Нет, не просто на женщину – на сафи. Сестру Беньямина, Лейлу.

Закинув лук за спину, Зафира кинжалом рассекла живот ифрита тем же ловким движением, которым потрошила убитую дичь. А когда девушка снова посмотрела на Лейлу, то с облегчением увидела рядом Сеифа, орудующего своими косами. Халифы Альдерамина нигде не было видно. Зафира пустила ещё одну стрелу, потом ещё, спасая какого-то стражника в серебряном плаще, но уже в следующий миг тот получил удар по спине посохом ифрита. Никогда девушка не думала, что смерть может быть такой обыденной. Такой при– вычной.