Избавители звезд - [49]
«Ты – не воплощение его презрения».
Слова Зафиры напомнили ему, что всё это делал Лев. Лев дразнил его, как делал всегда и продолжал теперь. Так и зверь, от которого враг взял своё имя, играл со своей добычей.
Насир успокоил хор голосов в своей крови, нашёл внутри сосуд, кровоточивший чёрным, и закрыл. Тени исчезли, и удовлетворение уступило место гордости. Гордость заставила его поднять голову, посмотреть в глаза отцу и успеть заметить промелькнувшее на лице султана удивление.
– Убирайся, бол…
– Да, отец, – ответил Насир.
Прервать отца – о, это было могучим чувством, но он лучше многих знал, что проще совсем ничего не чувствовать, чем полагаться на вспышки эмоций. За его спиной распахнулись двери – султан безмолвно отсылал его прочь. Через мгновение хашашины уже вернулись на свои места. Похоже, ничего не изменилось, словно они не оказались на грани необратимого хаоса.
Гамек улыбнулся, и в его улыбке Насир увидел Льва.
Насир улыбнулся в ответ, представляя медальон в своих руках.
Глава 28
Волна накрыла берег Альдерамина, когда мост рухнул, а Хакимов Пролив поглотил и марид, и гниющее белое дерево.
Зафира сжимала в дрожащих руках лук и стрелы. Сине-зелёные воды были окрашены алым – тела её коня уже не было видно. Девушка и сама-то едва осталась цела и невредима.
Кифа рядом с ней поднялась, промокшая до нитки, и…
Зафира резко села.
– Где Сеиф?
– Где сердце? – Голос Кифы эхом повторил слово, бьющееся в голове Зафиры.
Вода отхлынула, шепча извинения.
«Где сердце?» – спрашивала она. И ни слова о сафи, который спас её, несмотря на её безнадёжную смертность.
Кифа посмотрела на Зафиру, а Зафира – на Кифу, не в силах промолвить ни слова. Медленно они повернулись и увидели Сеифа, без рубахи, на этот раз – полностью без рубахи. Сафи тяжело дышал, но в смуглых руках сжимал сумку с сердцем. Даже его даамов конь выжил.
Зафира одарила его тяжёлым взглядом.
– Мы все постарались.
– А мне о чём было волноваться? – Кифа закатила глаза. – Я же видела, как ты прыгнул одновременно со мной.
Зафира этого не видела, и она была уверена – Кифа не видела тоже. Они скользили куда-то, прыгали, падали за пару мгновений до того, как мост рухнул.
– Оно умирает, – тихо проговорил Сеиф.
Зафира подошла к нему неуверенно, ведь он был бесстыдно раздет. Его одеяния были разложены немного дальше от воды, на сухом песке – сохли. С тех пор как они начали своё путешествие, сердце потемнело ещё больше. Оно пульсировало мучительно медленно, и между умирающими ударами воцарялась оглушительная тишина, ничто.
– Оно не может умереть, – сказала девушка. В глазах защипало, и Сеиф посмотрел на неё так, словно она рехнулась, но Зафира покачала головой: – Оно не может умереть. Не теперь, когда мы столько прошли, чтобы найти его и другие сердца. Не теперь, когда оно навсегда оставит нас без волшебства.
Кифа воткнула копьё в мокрый песок.
– Ну пока сердце не умерло, оно всё ещё живо. А теперь, yalla, бессмертный. Тебе нужно найти минарет, а нам, Охотница, – Кифа ткнула копьём в сторону Зафиры, – нужно отыскать кровь.
Зафира радовалась жаркому солнцу, поскольку её одежда вымокла до нитки. Радовалась, как пальцы-лучи поглаживали её по спине, и тянулась к этому теплу. Это напоминало ей о другом касании, о другом упоительном жаре, которого она жаждала.
Было ли это неправильным – заставлять себя поверить, что в её комнате оказался именно он? Что это его слова были такими смелыми. Его губы касались её шеи. Его рука застыла на её бедре… Его, а не Льва. Было ли неправильным отстраниться от всего потом – от девушки в жёлтом платке, от его неумения отрицать то, что было так больно и очевидно?
Миг, когда дверь открылась, снова вспыхнул перед её внутренним взором. Насир стоял неподвижно, глядя на девушку – совсем не так, как он смотрел на Зафиру. И взгляд его серых глаз горел так, что мог бы поспорить с самим солнцем.
Она рыкнула. Хотелось кричать. Хотелось толкнуть его на землю и рвать на части руками, ногтями, ртом.
«На землю или на твою постель?» – поддразнила Ясмин в её голове.
– Эй, стой. – Кифа прищёлкнула языком, зыркнув на Зафиру.
Девушка провела ладонью по шее коня, извиняясь. Сейчас был её черёд ехать верхом на коне Сеифа, и она поражалась, каким спокойным оставался скакун, несмотря на то что разъярённые морские чудовища чуть не убили его. Может, Сеиф терпеть не мог смертных, но с животными он обращаться умел.
Песок уступил место камням, постукивающим под копытами. А вскоре Зафира увидела впереди белую стену, возвышавшуюся не меньше чем на четыре её роста. Кое-где стену прорезали фигурные стрельчатые арки. Здесь и был проход в халифат, который многие только мечтали увидеть.
– Всего лишь Альдерамин, – фыркнула Кифа.
Гнев вспыхнул в Зафире, жаркая ярость. Она знала о стене и даже когда-то выразила недовольство ею, но она ведь уединённо жила в своём маленьком селении. Теперь, когда она увидела и другие земли Аравии, это было совсем иначе – понимать, что Альдераминские сафи трусливо прятались за своей стеной, не заботясь ни о чём.
– Если бы и ты прожила целую вечность у радужных вод, ты бы тоже воздвигла такую стену, – угрюмо проговорил Сеиф. – Всё, что угодно, только бы заслониться от этих проклятых деревьев.
