Из жизни звезд - [4]

Нико Чезароне был красавец шести футов с черными шелковистыми волосами и манящими глазами цвета морской волны. Позже выяснилось, что он один из самых знаменитых в мире автогонщиков. Он привел Еву в небольшое тихое кафе, угостил густым крестьянским супом с хрустящим хлебом и сухим красным вином. Непоставленным, но приятным баритоном он исполнил несколько отрывков из веселых итальянских песенок, что вернуло ей хорошее настроение и помогло забыть пережитое испытание.

В ту же ночь она влюбилась в него.

Нико. Кажется, и сейчас она видела его тонкое, чувственное лицо, ощущала исходящий от него характерный аромат и вкус его поцелуя на своих губах. Если бы он был сейчас с ней! Когда он обнимал ее сильными руками, а она лежала, положив голову на поросшую черными кудрявыми волосами грудь, она чувствовала себя в полнейшей безопасности. По крайней мере, до появления того злополучного письма.

Ева не сказала о письме Нико, да и вообще никому. Она просто порвала его и выбросила, как будто от этого исчезнут ее страхи.

Но страх оставался.

Более того, лаконичное послание, обернутое в маленький лоскут материи, не выходило из головы и казалось ей зловещим предостережением.

«Может быть, мне отправиться в Лондон? Провести несколько дней с Нико было бы настоящим счастьем. Если не считать интервью, я свободна до понедельника. Я могу сесть вечером на Конкорд и удивить его».

От внезапного телефонного звонка она подпрыгнула.

— Ева, я знаю, что звоню непозволительно рано, но мне необходимо переговорить с тобой. — Голос Моники был несколько возбужденным, но, как всегда, решительным и властным. — Я и без того сколько могла оттягивала этот звонок.

Ева взглянула на часы. Шесть пятнадцать утра. Проклятье, она лежит здесь в растрепанных чувствах без сна уже более двух часов!

— А что стряслось?

— Это не телефонный разговор, но поверь, это очень важно. Когда ты будешь здесь?

Так уж повелось, что когда Моника Д’Арси, редактор журнала «Идеальная невеста», звонила, Ева мгновенно вскакивала с постели. Через двадцать минут она захлопнула дверь квартиры и окунулась в розовый туман свежего утра, сторонясь и уступая дорогу ранним любителям бега трусцой.

— Ваше такси остановилось во втором ряду, мисс Хэмел. Позвольте помочь вам.

Ева рассеянно кивнула. Эдди, на три шага опередив ее, распахнул дверцы машины с шиком королевского лакея.

— Вы выглядите очень мило для такого раннего часа, мисс Хэмел, — добавил портье, ямаец средних лет. — Очень мило!

— Спасибо, Эдди, — отозвалась Ева. — Так уж и мило. Без сна, без кофе, без грима… Даже губы не успела накрасить.

Хотя Ева и снялась для многих обложек журнала «Мода», она по-прежнему продолжала смотреть на себя как на нескладную девчонку-подростка, которой до смерти хочется быть такой же красивой, как ее старшая сестра, немножко пониже ростом, и иметь дружка. Марго была роскошной девушкой, всеми любимой, пользующейся неизменным успехом. И вот внезапно, перед последним годом учебы, все произошло так, словно фея из волшебной сказки махнула палочкой над ее головой — и молитвы Евы были услышаны.

Такси двигалось по Центральному парку, старательно объезжая рытвины и кочки. Хорошо бы сейчас выпить чашечку кофе, мечтала Ева, расположив плечи между пружинами, вылезающими из-под зеленой обшивки. Но Моника была так настойчива, что Ева едва успела собрать свои волосы в конский хвост, и сунуть в карман шоколадку.

Что за ночь! Она достала шоколадку и откусила… Ей непременно нужно выбраться из Нью-Йорка. По крайней мере она сможет выспаться в Лондоне, рядом с Нико. Может, за эти несколько дней она забудет о том проклятом письме.

Когда дверца такси захлопнулась у Семьдесят второй Западной улице, Ева почти улыбалась, представляя себе лицо Нико в ту минуту, когда он войдет в затемненный номер в Савое и внезапно увидит ее на кровати. На ней — ничего, кроме обручального кольца, а на лице — призывная улыбка.

Восторг!

— Пообещай, что ты сделаешь это, Эви Б! Немедленно пообещай!

Моника схватила ее за руку и потащила в просторное, освещенное утренним солнцем помещение Ева удивленно осмотрелась. Обычно идеально убранные комнаты, эти свидетели уникальной драматической судьбы и успеха Моники Д’Арси, сегодня больше напоминали свалку. На ковре восточной работы валялись скомканные бумажки, на столике для коктейлей громоздились грязные кофейные чашки и виднелись обертки от конфет, а хрустальные пепельницы были переполнены окурками. Комната была пропитана запахом застоялого табачного дыма и перекипевшего кофе. Скупое октябрьское солнце, заглядывающее в большие окна, беспристрастно высветило полный беспорядок обычно столь эффектно выглядевшего кабинета.

— Ступай осторожнее. Смотри, не поскользнись в этом бедламе. — Моника показала рукой на ворох бумаг, разбросанных по полу. — Аннет придет через час и займется уборкой… Но, я думаю, ты ничего не ела… В столовой нас ожидает завтрак — кофе, земляника и очень аппетитные булочки с орехами. Я работала всю ночь, и мне сейчас очень нужны углеводы.

«Это должно сработать», — подумала Моника и открыла дверь на террасу, впустив свежего воздуха в прокуренную комнату. Она направилась в столовую, легко передвигаясь по полу из мореного дуба. Опустившись в кресло с высокой спинкой, она поправила поясок атласного платья персикового цвета и из серебряного кувшина налила Еве дымящегося кофе в чашечку из лиможского фарфора.