Из жизни звезд - [2]

Суматошный день начался для нее в шесть утра. Десять часов подряд она провела на съемках, а затем должна была присутствовать на обеде со своим агентом, Натали Ройс, и представителями фирмы Эсте Лаудер. Каждая клеточка ее тела просила, умоляла о сне и отдыхе.

Знакомое, успокаивающее жужжание системы охраны было похоже на приветствие доброго старого друга. Она едва не споткнулась о Беспризорницу, когда ставила поклажу и тянулась к кнопке, чтобы отключить электронный механизм охраны.

— Приятно видеть тебя, малышка. А как ты провела день? — улыбнулась она черной, как ночь, кошке, которая с выгнутым хвостом прошествовала мимо нее и запрыгнула на диван в гостиной. Вслед за Беспризорницей Ева пересекла слабо освещенную переднюю, опустилась на колени перед обитым кремовым сатином диваном и погладила кошку по лоснящейся спине.

— Ну почему ты не собака? Та лизнула бы меня в лицо, принесла бы тапочки или, по крайней мере, радостно встречала бы меня, когда я появляюсь в дверях. А ты такая неблагодарная.

Она поцеловала Беспризорницу в головку, поднялась с колен и начала стаскивать с себя колготки.

— Только не пытайся убедить меня, что у тебя тоже был трудный день. Труднее моего быть не может.

Кошка зевнула и свернулась клубочком.

Ева улыбнулась, вспомнив, какой маленькой и беспомощной была Беспризорница, когда она нашла ее студеным весенним днем, занимаясь бегом трусцой в Центральном парке. Она чуть не наступила на крохотное существо, которое зализывало поврежденный хвост. Рана была свежей, на хвосте виднелись следы крови. Ева подняла худенькое беззащитное создание и сразу же направилась домой. Она промыла котенку рану перекисью водорода, напоила молоком, дала кусочек сандвича с тунцом, и Беспризорница расположилась на подушечке перед камином. С того времени она ни разу не изобразила даже подобия благодарности, но Ева все равно продолжала ее баловать.

— Мы одинаковы с ней, — неоднократно говорила она Нико, который терпеть не мог кошек. — Мы обе выжили — упрямые, чувственные самки, питающие слабость к мягким атласным подушечкам, сандвичам с тунцом и к себе.

Это было правдой. Беспризорница ходила за Нико, словно фанатичная поклонница, терлась о его ногу, начинала мурлыкать, когда он входил в комнату. Чем меньше он замечал ее, тем больше она сходила с ума по нему.

«А вообще-то я еще не встречала женщины, которая не сходила бы с ума по Нико», — подумала Ева. Зевнув, она бросила снятые колготки на спинку дивана и направилась босиком в спальню.

От Нико не было никакой весточки. Чертовски жаль, ей не терпелось рассказать ему о новом контракте с Эсте Лаудер, который организовала для нее сегодня Натали. Ева взглянула на часы из золоченой бронзы на тумбочке и быстро прикинула, который час может быть в Лондоне. Оставался час или чуть больше до того момента, когда заря окрасит туманные берега Темзы. Что ж, со звонком придется подождать до утра. Если она не бросит сейчас свое усталое тело в постель, ее ноющие ноги больше не выдержат.

Послышался глухой звук падения какого-то предмета. Ева вздрогнула и замерла. Она осторожно приблизилась к двери, заглянула в гостиную и рассмеялась: Беспризорница свалила с кофейного столика журнал ее деловых встреч и теперь стояла лапками на раскрывшихся страницах.

— Ах ты, нарушительница спокойствия! Уверена, — ты не мяукнула бы, если бы кто-то скрывался здесь! — выговорила она кошке. Ева подняла журнал и на всякий случай снова проверила систему сигнализации. Система была в полной исправности. Не зря же Клара после получения того письма на прошлой неделе обращалась в фирму, чтобы усовершенствовать охрану квартиры.

Да и вообще, сказала себе Ева, возвращаясь в кремово-розовую спальню, скорее всего это был какой-то безобидный псих, о котором она никогда больше не услышит.

Ева расстегнула молнию и стянула с себя тесно облегающее золотистое ламе, и нагнулась, чтобы поднять его с пола, когда ей на глаза попался красивый пакет в серебристой упаковке, перевязанный толстой атласной лентой, неведомо как оказавшийся среди щеток и флакончиков на туалетном столике. Это был, конечно же, свадебный подарок.

— Это Нана! — воскликнула Ева, узнав знакомую подпись на визитной карточке. — Что же это может быть? — Она сорвала бумажную упаковку, открыла коробку и моментально позабыла об усталости.

У Евы перехватило дыхание, когда она увидела великолепную белоснежную скатерть, отделанную финскими кружевами, уложенную между защитными слоями белой материи. Ева с восхищением дотронулась до тонких кружевных стежков.

— Боже мой, Нана, ведь это твоя фамильная ценность, — прошептала Ева, и на ее глаза навернулись слезы.

Через минуту она уже звонила в Миннеаполис. Ева не боялась разбудить Нану Хямеляйнен, зная, что она никогда не ложилась спать, не посмотрев ночной выпуск.

— Нана, я даже на знаю, как благодарить тебя! — Ева смахнула слезу и улыбнулась, представив себе, как ее статная седовласая бабушка возлежит в постели, обложившись подушками, с кроссвордом на коленях. Это великолепно! Ты же знаешь, как мне всегда она нравилась!

— Эви, дорогая, наслаждайся этим долгие, долгие годы! Я знаю, что скатерть будет в хороших руках.