Из воспоминаний [заметки]
1
Эти пенки получаются от сметаны, когда ее перетапливают в печи на так называемое русское масло. Эти пенки, вместо масла, употребляются при печеньи пирогов. — Здесь и далее, кроме особо оговоренного, примечания автора.
2
В копии о родословной фамилии Засецких, писанной «на Вологде генваря 17 дня 1730», сказано: «В лето 6897 году во дни великаго князя Василия Димитриевича Московскаго и всеа России выехал из Италии муж честен Николай Засецка, а по крещении имя ему дано Димитрий Засецкой».
3
В настоящее время Новое и Чичулино принадлежат Заоникиевскому монастырю, а Фоминским владеет немец Буман и делает сливочное масло.
4
«Сыромолотом» называется молотьба хлеба прямо с поля или вообще без предварительной сушки.
5
Поставец — шкаф для посуды и для всякой домашней мелочи.
6
Мои рассказ «Памятный день» (вошедшей в сборник под заглавием «Бывальщины и сказки») имеет отчасти автобиографическое значение: в нем с никоторыми незначительными отступлениями от действительности описано мое поступление в гимназию и первый день, проведенный мною в гимназическом пансионе.
7
Чичулино, в 10 верстах от г. Вологды.
8
Как потом оказалось, он бежал в Варшаву и был членом «ржонда народового», а затем, когда польское восстание было подавлено, Пржибыльский жил в Париже и был домашним секретарем у принца Жерома, как мы слышали.
9
Это та самая Серафима Николаевна Засецкая, которая предсказала мне, что я буду писателем.
10
Под стихотворениями я подписывался «Горацио» и «Скиф-эпикуреец».
11
П. Л. Лавров умер в Париж утром 25 января 1900 г., после непродолжительной болезни, 76 лет от роду.
12
Учитель Гамов, сменивший меня в школе, был арестован, а школа была закрыта администрацией.
13
И то надо сказать: если бы Шекспир, Шиллер, Гейне и др. следовали в этом отношении советам строгой гигиены, то, вероятно, они и не были бы теми Шекспиром, Шиллером, Гейне, какими мы восхищаемся.
14
Проездом через Москву я видел Левитова у почтенного Ф. Н-ва, видел его в обществе его московских знакомых, и никаких особенных разговоров при этом не происходило.
15
Я в ту пору сотрудничал в «Искре».
16
Г. П. Ефремов («Всемирная Иллюстрация», 1875 г., № 349) насчитал в 1873 г. только 35 №№ «Искры». Это ошибка. Их вышло 39. Я, конечно, не придаю этой ошибке большого значения, но указываю на нее лишь потому, что библиографы обыкновенно дорожат точностью цифры…
17
Или приписываемом Бисмарку.
18
В ту пору он писал воскресные фельетоны в «Биржевых ведомостях», изд. г. Полетикой; я работал в той же газете.
19
Эта пьеса, живая и остроумная, била заимствована Курочкиным из вышедшей в 1871 г. книжки «Theatre des marionettes» par Marc Monhier и в подлиннике носила заглавие «Le roi Babolein». Тогдашнею цензурой «Лутоня» не был дозволен к печати, хотя Курочкин страстно добивался его напечатания. Он появился в печати уже гораздо позже («Слово», 1880 г., № 12). К сожалению, Н. Курочкин, смягчая окончание этой пьески, значительно изменил ее к худшему. Где в настоящее время подлинник «Лутони», — мне неизвестно.
20
Конечно, нельзя требовать, чтобы чрез 30 лет я помнил и передавал буквально происходившие разговоры, но смысл и тон их я хорошо помню и стараюсь, сколько могу, передавать их с приблизительной точностью.
21
Действующее лицо моего романа.
22
Действующее лицо моего романа.
23
Действующее лицо моего романа.
24
Стихотворение поэтессы Марии Валентиновны Ватсон (1848–1932). — Прим. книгодела.
25
Ал. А. Потехин в то время заведовал репертуарной частью Александринского театра.
26
Мне передавали, что за последнее время с Гл. Ив. было пять сильных эпилептических припадков, следовавших один за другим с малыми промежутками, и во время последнего, пятого припадка он скончался. Его анатомировали и нашли полное распадение мозга. Вследствие предсмертного припадка лицо покойного было искажено судорогами, — лицо пришлось искусственно выправлять; поэтому-то, быть может, лицо так сильно и изменилось.
27
Гл. Ив. жил близ Новгорода, в Колмовской лечебнице, под тщательным, но не навязчивым, дружеским надзором д-ра Сенани.
28
Л. П. Шелгунова. Из далекого прошлого. Переписка Н. В. Шелгунова с женой, стр. 193, 236–238.
29
Ленты с некоторых венков, по распоряжению полиции, были сняты и, кажется, остались у вдовы покойного Шелгунова.
30
Речь шла о журнале «Мир Божий».
31
Сколько помнится, я писал министру внутренних дел.
32
Конечно, аванса я не получал.
33
По поводу замечаний Н. К. об С. Кривенко и „Русском богатстве“ должно сказать, что, действительно, С. Н. Кривенко стоило больших хлопот, трудов и неприятностей спасти этот журнал от окончательного падения, но все-таки (с помощью В. П. Воронцова и других близких ему людей) он добился того, что „Русское Богатство“ перешло к нему (от Л. Е. Оболенского). Только, к сожалению, С. Кривенко не воспользовался результатом своих трудов, воспользовались им другие, более практичные люди. (Конечно, я не говорю об Н. Михайловском, который был желанным сотрудником и которого С. Кривенко высоко ценил). И теперь, когда Кривенко умер, когда он безответен, эти люди не посовестились инсинуировать на его счет в том же самом „Русском Богатстве“, которым они, благодаря Кривенко, владеют в настоящее время.
34
Заглавие мною пропущено.
35
Дементьева была арестована по делу печатания прокламаций, сколько помнится, привлекалась по делу Ткачева. Она находилась в ссылке в Калуге, где жил в то время и Н. В. Шелгунов с женою.
36
«Я проснулся ребенка слабей». Полное собр. стих. Н. А. Некрасова. Изд. 6-е, т. I, стр. 233.
37
«Знаю: день проваляюсь уныло».
38
«Микстуру».
39
«Все луч бледного утра спугнул».
40
«Затянул».
41
Близкий, старый знакомый Эртеля, который до конца оставался с ним в самых дружеских отношениях.
42
Чистяков.
43
Ал. Ив. знал о моем безденежье.
44
Конечно, я был очень благодарен Ал. Ив. за его милое письмо, за его указания и за предложение ссуды; но ссудой я не воспользовался, и — как уже я ранее рассказывал — вместо Грязнуши и Кисловодска, я попал на кумыс в. Уфимск. губ. (в Кидаш).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Нежно, любовно звучала арфа в его руках. И стар и мал заслушивались ее. Даже жесткие, черствые люди, казалось, дотоле жившие на свете только для одного зла, на горе ближним и себе, приходили от нее в восторг и умиленье… В потемки самой порочной души арфа вносила свет и радость, раздувая искру божию, невидимо для людей тлевшую в них под пеплом всякой житейской мерзости…».
«…Вдруг ветер с такой силой ударил ее, что девочка невольно протянула руки вперед, чтобы не упасть, и кулак ее правой руки разжался на мгновение. Девочка остановилась и, наклонившись, начала что-то искать у себя под ногами. Наконец, она опустилась на колени и своими худенькими посиневшими ручонками стала шарить по сугробу. Через минуту пушистый снег уже покрывал ей голову, плечи и грудь, и девочка стала похожа на снежную статую с живым человеческим лицом. Она долго искала чего-то, долго рылась в снегу…».
«…Однажды ночью бродил он под лесом, прислушиваясь и нюхая. И вдруг почуял он неподалеку запах падали. Конечно, падаль не то, что свежее мясцо, но за неимением лучшего и оно годится… Осторожно крадучись, озираясь, подходит волк и видит: лежит дохлая лошадь, худая, тощая, бока у нее впалые, – все ребра знать, – а голова почти совсем зарылась в снег…».
«…Как в чаду похмелья, закружилась голова у доброго молодца. Прошло ни много ни мало времени, очнулся он. Девушки-друга, верного спутника, как не бывало! А Любивый, вместо нее, обнимал серый, мшистый пень старой березы… Тут он догадался, что сердце ввело его в обман, что его верная спутница была лишь одно лживое видение…».
«…У обоих слепцов слух и осязание были тонко развиты, но у мальчика они были развиты лучше. Самый легкий, чуть слышный, скрадывающийся шорох не ускользал от его внимания, самый обыкновенный шум и стук пугали его, заставляли вздрагивать. Легкое веяние воздуха он чувствовал на своем лице так же хорошо, так же явственно, как мы чувствуем дуновение ветра…».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».