Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 1 - [49]

— А та болезнь, о которой писала Нина? Ты действительно болел ею?

Ох, как было неприятно даже спрашивать о таком!

— Ты подумай-ка сама, ведь если бы я болел, так и Нину бы заразил. Её же тогда не пустили бы в море, — успокоил Сергей.

Хотелось узнать ещё об одном беспокоившем меня вопросе, и я решила спросить об этом не Сергея, а его квартирную хозяйку.

— Это, правда, что Сергей пьёт и скандалит?

— Что-то не замечала.

— Страшно боюсь, что Сергей не устоит и превратится в алкоголика.

— Ну, это на него не похоже.

И это оказалось в Нинином письме неправдой.

В первый же день моего пребывания в Мурманске пришла Нина, прибывшая с моря незадолго до моего приезда. От Серёжи она знала о моём приезде. По обыкновению, бросилась ко мне на шею. Потом начала рассказывать о Кубе, где она побывала, и… об очередном аборте, легко и просто, как о самом обыденном деле.

— С самого начала ваш брак был порочен, потому что сошлись вы не ради совместного воспитания детей, для чего и женятся люди, а не знаю, для чего. Для чего живёте, если не хотите иметь и воспитывать детей.

— Я и сама понимаю, что характер у меня плохой. Пусть живёт без меня, тем более что у него есть девушка, как он говорит. Он здоровый, ничего у него нет, — поспешила она, предупредив мой вопрос.

«Что же тогда ты мне писала?» — хотелось упрекнуть её, но смолчала, побоялась, что она обидится и замолчит. А мне так хотелось выяснить всё до конца!

Скоро Нина собралась уходить, пообещав, что придёт вечером. Но не пришла. А Серёжа ждал её, верно, хотел ещё что-то вернуть. Не пришла она и в последующие дни.

Поняла я, что семейной жизни Сергею с Ниной не сложить, что не сойдёт она на берег ради семьи, и что не для неё ей нужен был Сергей. Длительное плавание на кораблях, пребывание среди матросов и их внимание к ней, а так же возможность получать большие деньги, которые она без образования и без специальности никогда бы не получила на берегу, избаловали её, наложили отпечаток на её характер. Дети и семья ей были не нужны, она просто не думала о них.

— Я то ведь с самыми серьёзными намерениями женился, — говорил сын.

— Ты сам виноват во всём. Зачем потянулся к другим, если у тебя есть жена. Не было, верно, и у тебя большой любви, если пошёл на это.

— А что мне было делать на берегу, если её нет со мной? Прикажешь одному всё время в каюте сидеть? — оправдывался сын. — Она там делает, не знаю, что. Насмотрелся я на них на кораблях. Конечно, можно было на берегу посещать спортивные секции, найти и почитать интересную книгу, какой нет на корабле, побывать в кино или театре, но не это привлекло с его большими деньгами. Привлекли рестораны с возможностью легко получить состояние алкогольного и другого опьянения.

Особым ребёнком Сергей рос в нашей семье.

Помню, как-то повезла я старших детей Колю, Серёжу и Алёшу, тогда ещё учеников соответственно 7-го, 6-го и 5-го классов показать город.

— Смотрите, как красиво! — обратила внимание на оформление площади у Дворца культуры и белые статуи на ней.

Коля и Алик с интересом осматривали, а Серёжа:

— Хм, чего хорошего! У нас печка тоже белая.

Вот показалась на улице поливальная машина, Коля с Аликом так и подались к ней, стараясь выяснить, откуда и как брызгает вода, а Сергей облокотился на заборчик и взирает на всё равнодушно.

— Тебе разве не интересно посмотреть на такую машину? — спрашиваю. А Серёжа: «хм, не видел я, что ли воды-то, у нас из умывальника тоже брызжет».

В очередную поездку повела его в зоопарк. Ходит мой Серёжа и ничего-то будто его не интересует.

— Смотри, какая красота подошли мы к клетке с павлином, распустившим свой чудесный хвост.

И опять слышу равнодушный ответ:

— Чего красивого? У нас у петуха лучше.

Вот таким был он, наш сын, отличный от всех.

Привлекало его всё необычное, неизведанное, что не было доступно каждому. Тянулся к тому, что запрещалось и осуждалось мною, учителями.

— Что за человек ты такой? Всё самое плохое к тебе так и льнёт, — упрекала я его.

В школьные годы, в отличие от остальных детей, он попробовал, и курить, и напился раз, и даже украсть пытался. Правда, всё это решительно пресекалось, но, однако же, пробовалось.

Общительный по натуре, в школьные годы Сергей не любил бывать на школьных вечерах.

— Чего я там не видел, — обычно отвечал он на приглашение придти, а между тем, не был ни заносчив, ни груб с товарищами, и они уважали его, особенно девочки. По-видимому, их привлекала к нему его мягкость и доброта, совершенное отсутствие жадности и скупости.

В детстве меня всегда поражало его упрямство. Бывало, напроказничает и ни за что не признает своей вины, не извинится сразу. Поставишь в угол, стоит, молчит. Хоть и понимает справедливость наказания, а молчит, пока не устанет стоять. Порой и настойчивости моей не хватало, чтобы добиться своего. Приходилось действовать нередко обходным путём: то нарочно начну собирать детей на прогулку, а Серёжу не беру, то достану что-нибудь интересное, братьям показываю, а ему нет. Никогда не говорила, что он упрям, чтобы не укрепить в детях и в нём самом такое мнение. В более поздние годы упрямства уже в нём не замечалось. А вот сейчас, чувствую, оно живёт в нём.