Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - [225]

23 ноября. Литвинов обеспокоен тем, что франко-советские переговоры пока еще не достигли желаемого результата. Он предложил принять нечто вроде протокола, указывающего, что пока идут переговоры, правительства будут консультироваться друг с другом относительно всех предложений, которые могли бы быть сделаны другими державами. Муссолини, по-видимому, благосклонно относится к французским предложениям.

Заседание совета министров 24 ноября. Мы согласились на участие Германии в франко-советском пакте. Польша потребовала, чтобы ее соглашение с рейхом от 26 января 1934 года было оставлено в силе. Мы не возражали, поскольку речь шла о региональном пакте. Варшава сделала оговорки относительно Литвы и Чехословакии. Франция предложила решения, принимающие во внимание эти оговорки, однако потребовала от Польши ответа. Показательно, что Бек не участвовал на заседаниях в Женеве.

Лаваль заявил, что он имел «полезную и сердечную» беседу с Литвиновым, который хотел бы иметь гарантии против заключения франко-германского соглашения во время франко-советских переговоров о Восточном пакте. При этом он согласился бы даже на заключение секретного соглашения, подобно его соглашению 1932 года с Германией[174]. Лаваль предложил ему обменяться письмами, гарантирующими взаимную информацию и запрещающими проведение сепаратных переговоров. Мы обещали России, что в период подготовки Восточного пакта мы не заключим никакого особого двустороннего соглашения с Германией. Англия будет в курсе дела. Лаваль сообщил нам об обострении отношений между Белградом и Будапештом из-за ноты Югославии Лиге наций. Он, на мой взгляд, преувеличивает результаты работы трех по Саару.

Думерг горячо благодарил Байльби. В воскресенье, 25 ноября, в Шато-Тьерри, члены партии радикалов встретили меня с трогательным радушием. Они прекрасно разобрались в событиях. На банкете присутствовали умеренные и социалисты.

В понедельник, 26 ноября, Ли Ю-ин посетил меня в Лионе и сообщил, что мое заявление посланнику Китая взволновало Нанкин, в связи с чем он был вызван на родину.

Заседание совета министров 27 ноября. В воскресенье вечером, по возвращении из Шато-Тьерри, я встретился с Розенбергом. Литвинов крайне недоволен опровержением, помещенным по поводу речи Аршембо о франко-советском союзе, медленным ходом Женевской конференции и нашим отказом облечь в форму протокола наше соглашение о взаимной информации. Лаваль согласился с мнением Литвинова, принял его предложения, и совет министров это одобрил. Об этом протоколе в соответствии со статьей 4 договора 1921 года мы должны были сообщить Польше. Варшава получила нашу ноту и попросила предоставить ей время на размышление. Бек хотел обсудить этот вопрос с Пилсудским. Маршандо сообщил нам о своем отъезде в Москву. Решено, что министерство сельского хозяйства также пошлет туда своего представителя. 25 ноября мы получили сообщение от нашего посла Альфана о том, что последние решения французского правительства упрочили его положение. Впервые советская цензура допустила в газетах намек на «союз» с Францией.

27 ноября. Обед на Кэ д'Орсе с Титулеску и Рюштю-беем. Продолжительный визит Титю, он стал теперь решительным сторонником франко-советского соглашения, против которого выступал в 1932 году. Он согласен со мной в том, что необходимо включить Турцию в нашу систему мирных соглашений, и сообщил мне в связи с этим ряд любопытных подробностей. Когда Турция присоединилась к Балканскому пакту[175], Мустафа Кемаль сообщил о содержании ряда секретных правительственных документов, в числе которых было соглашение, заключенное самим Титю с поляками. Кроме того, Титю узнал: 1) о странном соглашении между Турцией и Венгрией о взаимной защите своей независимости, к которому были приложены венгерские оговорки относительно договоров и границ; 2) о вербальном соглашении Мустафы Кемаля с королем Александром.

Фланден произнес большую речь по экономическим вопросам на банкете Конфедерации торговых и промышленных ассоциаций. Правительство, заявил он, «может не нравиться тем, кто любит смешивать авторитет с диктатурой. Однако оно обойдется без помощи этих людей, ибо оно хочет добиться единства для борьбы с нищетой… Реформа конституции является лишь незначительной составной частью целого комплекса мероприятий, которые необходимо провести для усовершенствования организации и улучшения работы государственного аппарата».

28 ноября. Визит Тевфика Рюштю. Он подтвердил дружественный характер отношений между Турцией и Югославией нее враждебность к Италии. Турция хотела бы, чтобы Франция нашла ей место в общей программе обеспечения мира.

В пятницу, 30 ноября, палата депутатов утвердила Законопроект о заслугах Луи Барту перед родиной, представленный Пьером Мортье. Пьер Лаваль зачитал декларацию об основных задачах своей политики: добиваться международного примирения; вести переговоры с Италией и добиваться ее сближения с Малой Антантой; обеспечить независимость Австрии; заключить для стран Восточной Европы пакт взаимопомощи, исключающий какую бы то ни было агрессивную направленность и основанный на уважении нынешних границ. «Россия, – заявил Пьер Лаваль, – полностью согласна с нами относительно концепции этого коллективного мероприятия, инициативу которого она разделила с нами. Во имя интересов всех стран и укрепления мира на Востоке Европы франко-советская солидарность должна осуществляться открыто. Германию уже приглашали и пригласят вновь на одинаковых с другими странами условиях присоединиться к этому пакту взаимопомощи, который предоставит ей те же гарантии, что и другим участникам пакта. Канцлер Гитлер заявлял, что он стремится к миру. Мы предлагаем ему претворить свои слова в жизнь, присоединившись к политике, которую мы проводим в Восточной Европе». Затем Лаваль выступил в защиту системы коллективных договоров. Он напомнил о недавних дебатах в палате общин, в ходе которых Болдуин отметил беспокойство, вызванное в Англии интенсивным перевооружением Германии. «Мы никоим образом не собираемся, – уточнил Лаваль, – ни примириться с положением, которое создается для нас в результате перевооружения Германии, ни уклоняться от обязанностей, которые в связи с этим ложатся на нас. Однако нам хочется верить, что в час, когда Германия говорит о своем стремлении к миру, она поймет, что, отказываясь присоединиться к политике сотрудничества, к которой все призывают ее, она лишь усугубляет свою моральную ответственность перед другими нациями». В заключение Лаваль дал торжественное обязательство. «Мы рассматриваем расширение Лиги наций, – сказал он, – как необходимое условие сохранения и укрепления мира.