Из одного металла - [17]
Остаток ночи ушел на марш. А утром 28 января взору танкистов предстало село Верхнее Турово.
С ходу атаковать его не решились. Урок, полученный под Прокудино, пошел впрок. Начали вести разведку. Вскоре установили, что Верхнее Турово обороняют два батальона.
Но батальоны — батальонами. Командование же бригады насторожило совсем иное обстоятельство. Оказалось, что в селе у фашистов целый дивизион крупнокалиберной артиллерии! Вот так задачка! Откуда она здесь появилась? Обычно орудия такого калибра держат подальше от переднего края, где-нибудь в глубине обороны, оттуда они ведут огонь по особо важным целям. А тут — вот они, рядом.
Пришли к общему мнению, что этот дивизион фашисты из-за бездорожья просто не сумели отвести в тыл. Но легче от этого вывода не стало. Ведь снаряд из такого орудия легко проломит и лобовую броню тридцатьчетверки.
Командование, как и под Прокудино, начало искать пути обхода Верхнего Турова. И если у Прокудино в этом не повезло, то здесь ждала удача: разведчики обнаружили дорогу, огибающую Верхнее Турово с запада и ведущую к деревне Курбатово.
Побывали они и в Курбатово. Там фашистов почему-то не оказалось. Беспечность врага была на руку.
Комбриг тут же решил воспользоваться удобным случаем. По его приказу в Курбатово был послан взвод лейтенанта Назаренко. С задачей: закрепиться в этой деревне и ждать. Чего? Возможного отхода тылов противника. Ведь основные силы бригады намеренно выявят себя у Верхнего Турово. Постараются создать у фашистов впечатление, что к селу подошло не менее танковой дивизии русских. А это значит, что днем и ночью то тут, то там в лесу, подступавшем близко к селу, будут работать танковые моторы. Глядишь, нервы у фашистов и дрогнут. И первым признаком явится то, что противник, пусть пока не в панике, но уже в неуверенности в своих силах, начнет потихоньку отводить тыловые подразделения, машины со штабными документами и имуществом. Тогда-то взвод Назаренко и встретит их огнем. А как фашисты воспримут шум боя у себя в тылу — пояснять не нужно. Они уже познали на собственной шкуре деморализующую силу слова «окружение».
...К Курбатово подошли где-то за полночь. Лейтенант Назаренко, указав Трайнину на старую ригу, за которой должен укрыться его танк, пошел лично расстанавливать по восточной окраине деревни остальные машины взвода. Петр, выполнив указание лейтенанта, заглушил двигатель, устало потянулся на сиденье. Сказал мечтательно:
— Эх, сейчас вздремнуть бы минуток... шестьсот!
— Эко хватил — шестьсот! — отозвался Липатов, возясь у боеукладки. — Не жирно ль будет, старшина? Тут и шестидесяти рад был бы. Ведь какую уже ночь вполглаза дремлем!
— А наши сейчас у Верхнего Турово небось уже вовсю солярку жгут, — думая о своем, вмешался в их разговор Воробьев. — Катаются по лесу туда-сюда... — Тронул за плечо Трайнина, спросил почтительно: — Как думаете, товарищ старшина (Михаил всегда обращался к Петру только так — на «вы» и «товарищ старшина»), удастся хитрость комбриговская? А то неровен час простоим здесь без надобности. Обидно будет...
Петр лишь неопределенно пожал плечами. Вместо него Воробьеву ответил Липатов:
— Думаю, удастся. Фашист сейчас не тот, что в сорок первом, нервным стал. Это тогда он, наглый да самоуверенный, волком держался — и шею, бывало, не повернет. Ну а как взбили ему шерсть... После Москвы и он научился на свой хвост оглядываться. Так что, Миша, без дела и мы не останемся...
Вернулся лейтенант Назаренко. Подсказал Липатову:
— Осколочные в верхние ячеи отсортируй. Чтобы в первую очередь использовать. А до бронебойных, думаю, дело не дойдет.
— Так я ж тем и занимаюсь...
Петр под их негромкий разговор не заметил, в какой момент его подкараулил сон. Пришел без дремы, навалился разом. И был не тяжелым и вязким, каким, впрочем, и должен был бы быть у него, смертельно уставшего человека, а светлым и радостным, как праздник... Вдруг видит себя босоногим подростком в том далеком двадцать шестом году, когда в их коммуну «Новый мир», год назад образованную в селе Александровка, ленинградцы прислали первый трактор. Ясно слышит стрекочущий рокот его мотора за околицей, взволнованный гомон сельской ребятни, сыпанувшей на этот рокот. И он, Петька Механик, прозванный так за сезонную работу на лобогрейке, тоже бежит вместе с ними. Бежит и видит, как с косогора к их селу сползает железное чудо-юдо, которое и в сказках-то не враз придумаешь. Задние колеса — во, в рост человеческий! Посередке — труба, дымом попыхивает. Меж громадных задних колес человек сидит, тоже какое-то колесо на наклонной палке руками крутит. Веселый такой человек, в кожаной кепке, козырьком назад развернутой...
И вдруг чудо-юдо, подкатив к испуганной, но одновременно и любопытством раздираемой ребячьей стайке, чихает-выстреливает и... глохнет. Человек в кожаной кепке перестает улыбаться, напротив, хмурится, слезает со своего места на землю, заходит наперед железной невидали, лезет руками в сплетение трубок, проводов, что-то там делает и оборачивается к подступившей ребятне, спрашивает голосом обычным, ну как будто тот же мужик их сельский:
В книге освещается жизнь и боевая деятельность советского полководца Героя Советского Союза генерала армии Николая Федоровича Ватутина. В годы Великой Отечественной войны он был заместителем начальника Генерального штаба, представителем Ставки ВГК на Брянском фронте, командовал войсками Воронежского, Юго-Западного и 1-го Украинского фронтов. Книга рассчитана на массового читателя.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.