Из недавнего прошлого - [9]

Людей этихъ оказалось множество. Они были молоды, здоровы и не глупы; многіе изъ нихъ были образованнѣе его, многихъ изъ нихъ природа одарила блестящими талантами…. Почему онъ до сихъ поръ даже и не подозрѣвалъ объ ихъ существованіи? Они не интересуются ни свѣтскими удовольствіями, ни чинами, ни почестями, ни деньгами, у нихъ другія цѣли и радости…. Что это за люди? Откуда они взялись?

Мужики работаютъ, чтобъ не умереть съ голоду и платить подати; офицеры и чиновники служатъ изъ-за крестовъ, чиновъ и денегъ; а они изъ за чего трудятся? Въ чемъ ищутъ они себѣ награду?

На новомъ поприщѣ ему пришлось часто сталкиваться съ этими людьми. Онъ ихъ узналъ короче и многія изъ ихъ цѣлей сдѣлались его цѣлями. Съ восторгомъ повинуясь житейской волнѣ, выбросившей его на Моравскій берегъ, онъ отчасти надѣялся служить ихъ идеѣ и встрѣтиться съ людьми подобными имъ.

— Но первое столкновеніе съ здѣшнимъ обществомъ и порядками значительно расхолодило мои восторженныя мечты, разсказывалъ мой сосѣдъ.

— Люди, встрѣтившіе меня здѣсь, вовсе не походили на тѣхъ, что прислали меня сюда. О главнокомандующемъ я еще не смѣлъ судить, слишкомъ мало видѣлъ я его и слышалъ….Вотъ въ какихъ размышленіяхъ застала меня утренняя заря. Изъ бѣлесоватой мглы, то тутъ, то тамъ начали выдѣляться очертанія палатокъ, изгороди, у которой я сидѣлъ, домикъ главнокомандующаго.

На сѣроватой почвѣ пятнами зачернѣлись спящія фигуры, закутанныя въ плащи, а въ умѣ съ новой силой зашевелились впечатлѣнія прежитаго дня: нахально надменный физіономіи, раздражительное ощущеніе усталости, голода и злобы подъ палящими лучами солнца, такого же непривѣтливаго и чужаго, какъ здѣшніе люди и порядки. А затѣмъ, замелькали въ умѣ загорѣлыя и запыленныя лица добровольцевъ изъ простаго народа, съ выраженіемъ безпредѣльной покорности судьбѣ и суровой рѣшимости въ каждомъ движеніи и взглядѣ. Встрѣча съ ними и тогда освѣжила мнѣ душу, теперь же, было особенно отрадно останавливать на нихъ мое измученное воображеніе. Отъ нихъ мысли мои невольно перешли къ тому человѣку, котораго они избрали себѣ вождемъ…. Я былъ въ двухъ шагахъ отъ него. Незатѣйливыя очертанія его жилища, съ каждой минутой все яснѣе и яснѣе выступали изъ туманной мглы…. Онъ вѣрно тоже спитъ, какъ и всѣ, думалъ и ему вѣрно снятся чудныя грёзы о славѣ, объ успѣшно достигнутой цѣли, о блестящихъ оваціяхъ освобожденныхъ имъ народовъ….

— Нѣтъ, онъ не спалъ. Въ то время, какъ мысли объ немъ кружились въ моей головѣ, одна изъ дверей, ведущихъ на крыльцо, неслышно отворилась и съ лѣсенки сталъ кто-то спускаться, медленной, тяжелой поступью. Неужели это онъ? Долго не могъ я этому повѣрить, долго всматривался я въ согнутую фигуру, шагавшую неровной, порывистой походкой вдоль изгороди, прежде чѣмъ узнать въ ней самоувѣреннаго начальника, которому мы представлялись наканунѣ. Куда дѣлся смѣлый взглядъ, которымъ онъ каждому изъ насъ заглядывалъ въ душу, ободряющая усмѣшка умныхъ, толстыхъ губъ? Куда дѣвалась мощная сила, проглядывавшая нѣсколько часовъ тому назадъ въ каждомъ его словѣ и движеніи?… Теперь черты его лица дышали скорбью и отчаяніемъ, скулы нервно подергивались…. Онъ машинально повернулъ голову въ мою сторону и глаза его остановились на мнѣ… Представь себѣ, въ нихъ были слезы! Я отдался ему навсегда за эти слезы. Впослѣдствіи, когда мы сошлись ближе и коротко узнали другъ друга, и когда, трудясь вмѣстѣ, мы иногда расходились во взглядахъ и мнѣніяхъ, въ такія минуты мнѣ стоило только вспомнить это утро, чтобъ ему все простить. Эти слезы, нечаянно подмѣченныя въ его глазахъ, многое мнѣ открыли и суровое предчувствіе будущаго молніей озарило мнѣ душу. Въ то время, никто еще не подозрѣвалъ приближенія бѣды, никому еще не было извѣстно на какую вѣрную гибель идетъ онъ самъ и ведетъ людей, ввѣрившихъ свою судьбу въ его руки но онъ уже зналъ это и ни на что не надѣялся. Сколько надо было силы воли, преданности и любви къ идеѣ, а также вѣры въ нее, чтобъ выдерживать такую пытку и ни единымъ словомъ, ни единымъ взглядомъ, не выдавать своихъ страданій! Я понялъ также, какія и меня ожидаютъ разочарованія въ арміи и, право же, мнѣ часто кажется, что, только благодаря этому откровенію, я исполнилъ безъ ропота мой долгъ, ничѣмъ не возмущаясь и ни на что не надѣясь…. А вѣдь ѣхалъ я сюда совсѣмъ съ другими мечтами…. Нѣсколько часовъ спустя, меня назначили къ Хорватовичу….

И вдругъ, описывая свое знакомство съ сербскимъ генераломъ, мой сосѣдъ совершено неожиданно назвалъ свое имя…. Я чуть не вскрикнулъ отъ изумленія; имя это было такое извѣстное! Какъ это случилось, что я раньше не узналъ его, по выраженіямъ, по складу мыслей, по нѣкоторымъ эпизодамъ изъ его жизни, о которыхъ онъ упоминалъ въ разсказахъ о своемъ прошломъ?… Наружность его мнѣ была давно извѣстна, сколько разъ приходилось всматриваться въ его симпатичное лицо на страницахъ иллюстрированныхъ журналовъ, среди группъ героевъ послѣдней войны и отдѣльно…. Въ умѣ затѣснились воспоминанія объ чудесахъ храбрости, самоотверженія и великодушія, вычитанныхъ объ немъ въ русскихъ и иностранныхъ газетахъ, разсказы очевидцевъ о томъ, какъ его всѣ тамъ любили, и свои, и сербы….