Из недавнего прошлого - [8]

Шрифт
Интервал

Но звѣзда эта въ одинъ прекрасный день ему измѣнила и предсказаніе завистниковъ исполнилось — онъ сорвался.

Паденіе было громкое, позорное, подняться, казалось, невозможнымъ многіе удивлялись его рѣшимости жить послѣ такого паденія и осуждали его за это рѣшеніе.

Эти многіе не могли знать, какая внутренняя ломка совершается въ немъ и въ какомъ странномъ, неожиданномъ свѣтѣ начинаютъ ему представляться жизнь и люди.

Въ первую минуту отчаянья, онъ твердо рѣшился умереть, умереть благородно, какъ подобаетъ дворянину. Ему казалось, что ждать отъ жизни больше нечего. Развѣ онъ не потерялъ все то, чѣмъ онъ дышалъ до сихъ поръ: блестящій мундиръ, обѣды во дворцахъ, милости великосвѣтскихъ красавицъ, кутежи въ модныхъ ресторанахъ съ знатными представителями высшаго общества?.. Все это у него теперь отнято, всего этого, благодаря глупой исторіи, онъ навсегда лишился. — Для чего же жить?

Онъ называлъ причину своего паденія «глупой», ужъ это былъ большой прогрессъ!

Давно ли не могъ онъ вспомнить о катастрофѣ, перевернувшей вверхъ дномъ всю его жизнь, безъ внутренняго содроганія, безъ того, чтобъ лицо его не покрылось блѣдностью отъ прилива крови къ сердцу? Но тутъ случилось одно обстоятельство, которое заставило его волей-неволей заняться этой катастрофой, взвѣсить и разобрать всѣ ея подробности и объяснить другимъ, какое именно участіе онъ принималъ въ ея причинахъ и послѣдствіяхъ. Дѣло въ томъ, что когда ему прочитали обвинительный актъ, по которому его предавали суду, извращеніе фактовъ такъ возмутило его, что умереть, не доказавши истину, показалось ему невозможнымъ и борьба съ клеветниками явными и тайными завязалась у него яростная. Онъ увлекся этой борьбой, увлекся и страстно привязался къ оружію, избранному имъ, — къ правдѣ; онъ хвастался имъ передъ самимъ собой и передъ другими, какъ ребенокъ, который отыскалъ въ шкафу старую игрушку, припрятанную туда заботливой няней, прежде чѣмъ онъ успѣлъ окончательно разрушить ее. Защитникъ совѣтывалъ ему быть осторожнѣе, по его мнѣнію, не слѣдовадо высказываться вполнѣ, гораздо лучше о недоказанномъ молчать, многое оставить въ двусмысленномъ полусвѣтѣ и кое-что подчеркнуть намеками. Онъ находилъ также, что не мѣшаетъ набросать побольше тѣней обличительнаго свойства на окружающую среду, доказывать что другихъ можно точно также обвиннть въ излишней довѣрчивости, а, пожалуй, даже кое въ чемъ и похуже.

Адвокатъ надѣялся спасти этимъ карьеру своего кліента; но кліентъ съ презрительной усмѣшкой отказался отъ такой системы защиты и объявилъ, что намѣренъ объяснять свои поступки одной только правдой и больше ничѣмъ.

Наступилъ день суда. Его потомъ хвалили за находчивость и за чувство собственнаго достоинства, которымъ дышало каждое его слово, каждый взглядъ и движеніе въ то роковое утро. Удивлялись его самообладанію… Онъ увѣрялъ потомъ своихъ друзей, что когда его привели и поставили передъ столомъ, за которымъ сидѣлъ судъ, онъ былъ точно во снѣ: чувства притупились, словно подернулись туманомъ, все тѣло было въ какомъ то стеснѣніи. Онъ почти не страдалъ въ то утро и даже боль въ сердцѣ, ни на секунду не покидавшая его почти все это время, теперь притупилась. Кругомъ говорили, спорили приставали къ нему съ вопросами. Онъ отвѣчалъ на эти вопросы, но что именно? Этого онъ не могъ бы сказать, ни тогда, ни послѣ. Звуки чужихъ голосовъ и его собственнаго, долетали только до уха, не проникая дальше и не вызывая въ умѣ никакихъ представленій. Внѣшняя обстановка суда занимала его гораздо больше. Онъ съ любопытствомъ разсматривалъ лица людей, которые допрашивали его…. Всѣ они ему были болѣе или менѣе знакомы, но у каждаго изъ нихъ, онъ въ тотъ день замѣчалъ новую черту въ лицѣ, у одного во взглядѣ, у другаго въ изгибѣ сосредоточенно сжатыхъ губъ, у третьяго въ морщинахъ на лбу или между бровями…. Всѣ эти люди заняты имъ, глубоко, исключительно и такъ серьезно, что каждое слово его, каждое движеніе подмѣчается ими и комментируется на всякіе лады. Онъ чувствовалъ также, что то «новое», которое такъ поражаетъ его въ этихъ физіономіяхъ и есть именно выраженіе озабоченности объ его судьбѣ и вмѣстѣ съ тѣмъ отчужденія, враждебности и недовѣрія къ нему…. Захотятъ ли эти люди увидѣть, понять истину?

Порою, мысль эта, точно электрическимъ токомъ встряхивала его нервы и сжимала сердце нестерпимой болью. Но это длилось мгновеніе, и затѣмъ снова все въ немъ замирало и притуплялось.

Впрочемъ, не ко всѣмъ словамъ, раздававшимся вокругъ него, онъ оставался равнодушенъ, были и такія, что гвоздемъ вбивались ему въ голову и нѣсколько минутъ сряду повторялись въ ушахъ. Когда у него спросили: признаетъ ли онъ себя виновнымъ въ взводимомъ на него обвиненіи, онъ отвѣчалъ, что оправдываться въ такомъ преступленіи, какъ кража, считаетъ для себѣ неумѣстнымъ. Слово это начало вертѣться у него въ умѣ съ самаго начала засѣданія, неотвязно напрашиваясь на каждый предлагаемый ему вопросъ. Никогда не забыть ему чувства внутренняго удовлетворенія, которое овладѣло имъ, когда ему удалось, наконецъ, произнести это слово.

Люди за столомъ продолжали совѣщаться между собою о степени его виновности и о томъ, какому наказанію его подвергнуть за эту виновность, а онъ въ это время размышлялъ о томъ, что цѣль изъ-которой онъ отсрочилъ свое намѣреніе уйдти со сцены жизни достигнута, что все, что было въ его силахъ доказать — доказано, и что теперь онъ вправѣ распорядиться собою, катъ ему заблагоразсудится…. Причины, побуждавшія его къ самоубійству двѣ недѣли тому назадъ, остались тѣ же. Онъ снова началъ перечислять ихъ, ихъ было множество; но теперь ему вдругъ показалось, что всѣ онѣ такъ ничтожны, что положительно не стоитъ умирать изъ-за нихъ. Право же, резоннѣе было бы убить себя раньше, когда онъ пересталъ вѣрить въ огонекъ маминой лампадки, когда онъ устранилъ любовь къ правдѣ! Теперь же, изъ одного любопытства стоило жить. Онъ сдѣлалъ столько интересныхъ открытій за это послѣднее время, сталкивался съ такими странными личностями! И разочарованій было не мало; множество друзей измѣнило ему и предало его; но за то другіе, на которыхъ онъ не разсчитывалъ, поняли его и поддержали. Благодаря случившейся съ нимъ исторіи, онъ окунулся нежданно, негаданно въ такой міръ, въ которомъ все ему было чуждо и ново…. Всматриваясь въ этотъ міръ, онъ испытывалъ то же самое жуткое ощущеніе, которое охватило его двадцать лѣтъ тому назадъ, когда онъ вступилъ въ первый разъ въ рекреаціонную залу корпуса. Откуда взялось такое множество дворянскихъ дѣтей? спрашивалъ онъ тогда у самого себя. Теперь же, онъ задавалъ себѣ тотъ же самый вопросъ относительно людей, ищущихъ счастье вовсе не въ томъ, въ чемъ онъ и ему подобные его находятъ.


Еще от автора Н Северин
Авантюристы

Н. Северин — литературный псевдоним русской писательницы Надежды Ивановны Мердер, урожденной Свечиной (1839 — 1906). Она автор многих романов, повестей, рассказов, комедий. В трехтомник включены исторические романы и повести, пользовавшиеся особой любовь читателей. В первый том Собрания сочинений вошли романы «Звезда цесаревны» и «Авантюристы».


Звезда цесаревны

Н. Северин — литературный псевдоним русской писательницы Надежды Ивановны Мердер, урожденной Свечиной (1839 — 1906). Она автор многих романов, повестей, рассказов, комедий. В трехтомник включены исторические романы и повести, пользовавшиеся особой любовь читателей. В первый том Собрания сочинений вошли романы «Звезда цесаревны» и «Авантюристы».


Воротынцевы

Н. Северин — литературный псевдоним русской писательницы Надежды Ивановны Мердер, урожденной Свечиной (1839–1906). Она автор многих романов, повестей, рассказов, комедий. В трехтомник включены исторические романы и повести, пользовавшиеся особой любовь читателей. В первый том Собрания сочинений вошли романы «Звезда цесаревны» и «Авантюристы».


Перед разгромом

Н. Северин — литературный псевдоним русской писательницы Надежды Ивановны Мердер, урожденной Свечиной (1839–1906). Она автор многих романов, повестей, рассказов, комедий. В трехтомник включены исторические романы и повести, пользовавшиеся особой любовь читателей. В третий том Собрания сочинений вошли романы «В поисках истины» и «Перед разгромом».


Тайный брак

Н. Северин — литературный псевдоним русской писательницы Надежды Ивановны Мердер, урожденной Свечиной (1839–1906). Она автор многих романов, повестей, рассказов, комедий. В трехтомник включены исторические романы и повести, пользовавшиеся особой любовь читателей. В первый том Собрания сочинений вошли романы «Звезда цесаревны» и «Авантюристы».


Последний из Воротынцевых

Н. Северин — литературный псевдоним русской писательницы Надежды Ивановны Мердер, урожденной Свечиной (1839–1906). Она автор многих романов, повестей, рассказов, комедий. В трехтомник включены исторические романы и повести, пользовавшиеся особой любовь читателей. В первый том Собрания сочинений вошли романы «Звезда цесаревны» и «Авантюристы».


Рекомендуем почитать
Гарденины, их дворня, приверженцы и враги

А. И. Эртель (1885–1908) — русский писатель-демократ, просветитель. В его лучшем романе «Гарденины» дана широкая картина жизни России восьмидесятых годов XIX века, показана смена крепостнической общественной формации капиталистическим укладом жизни, ломка нравственно-психологического мира людей переходной эпохи. «Неподражаемое, не встречаемое нигде достоинство этого романа, это удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдешь ни у новых, ни у старых писателей». Лев Толстой, 1908. «„Гарденины“ — один из лучших русских романов, написанных после эпохи великих романистов» Д.


Биографический очерк Л. де Клапье Вовенарга

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Зефироты (Фантастическая литература. Исследования и материалы. Том V)

Книга впервые за долгие годы знакомит широкий круг читателей с изящной и нашумевшей в свое время научно-фантастической мистификацией В. Ф. Одоевского «Зефироты» (1861), а также дополнительными материалами. В сопроводительной статье прослеживается история и отголоски мистификации Одоевского, которая рассматривается в связи с литературным и событийным контекстом эпохи.


Дура, или Капитан в отставке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Собраніе сочиненій В. Г. Тана. Томъ пятый. Американскіе разсказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих

В книге представлено весьма актуальное во времена пандемии произведение популярного в народе писателя и корреспондента Пушкина А. А. Орлова (1790/91-1840) «Встреча чумы с холерою, или Внезапное уничтожение замыслов человеческих», впервые увидевшее свет в 1830 г.