Из Лондона в Австралию - [185]

– Пруд! Озеро! вода! вода!

Эти слова всегда оказывали действие электричества. Все бросались к воде, спешили напиться и наполнить свои походные фляжки. Если даже попадалась какая-нибудь лужа с загнившей дождевой водой, то и ей были рады, как манне небесной.

Иногда в камышах попадались яица крупных водяных птиц, в общем же здесь не было почти никаких представителей животного мира. Солдаты рады были бы даже вомбату, и когда одному из них показалось, что земля под его ногой издает такой звук, будто в ней находится пустота, то все усерднейшим образом бросились искать входов в норы неповоротливых вомбатов, как доподлинно было уже всем известно, отличавшихся очень не вкусным мясом.

Однажды Антон и Аскот остались вдвоем на берегу довольно большой лужи, обросшей кругом камышами. Судя по необычайной тишине, трудно было рассчитывать, однако, чтобы в них таились какие-нибудь живые существа.

В лагере был разложен большой костер, видневшийся на большом расстоянии, а потому молодые люди не опасались заблудиться и с пистолетами в руках спокойно ожидали, не появится ли из камышей какой-нибудь зверь, тем более, что только что перед тем им казалось, будто что-то прошмыгнуло в воду, когда они сюда подходили.

– Едва ли это животное годится на жаркое, – заметил Антон: – какое-то маленькое, с круглой головой…

– Тсс! смотри, что-то плывет…

Действительно, по середине лужи по временам из воды показывалась и снова ныряла голова животного какой-то странной формы. Оно медленно подплывало к берегу, наконец, добралось до него и выползло на сушу, отряхиваясь от воды. Затем оно улеглось на спину и передними лапами принялось презабавно расчесывать свою шерсть.

– Вот удивительное существо, – шепнул Антон, – у него клюв, как у утки!

– А тело выдры! Стрелять ли эту гадость? – спросил Аскот.

– Я бы помиловал его. Смотри, как оно курьезно причесывается.

Теперь утконос вычесывал себе хвост и спину, а затем, окончив свой туалет, растянулся на берегу, очевидно с намерением отдохнуть после удачной охоты на дне пруда. Но наши друзья неосторожно пошевелились и шорох их спугнул утконоса, моментально юркнувшего обратно в воду. В то же время падали донесся громкий крик!

– Галло! – кричал кто-то из солдат. – Галло! Идите сюда, здесь есть сколько угодно мяса.

– Я нашел сливы, только страшная кислятина! – кричал другой.

– А вот Бог послал и на нашу долю! – воскликнул Аскот, указывая на берег.

По берегу ползла большая черепаха и молодым людям не без труда удалось перевернуть ее на спину и расколоть топорами её броню.

Между тем солдаты дюжинами таскали неуклюжих вомбатов из их нор, другие рвали сливы и копали единственный съедобный в этой местности корень, мернонг, отыскивать который они научились у туземцев. В этот вечер в лагере был роскошный ужин, но случались целые дни, когда не попадалось на глаза никакой живности. Если бы не компас, который удостоверял, что отряд подвигается к морю, то однообразие этой страны могло бы навести на мысль, что путники кружатся все на одном месте.

Наконец, стала показываться густая поросль, в которой цвели пурпурные кактусы, перепархивали певчия птицы, попалась на пути даже небольшая речка, окрестности становились живописнее. Решено было остановиться на берегу речки и заняться рыбной ловлей. Солдаты уже развесили свои гамаки и занялись раскладыванием костров, когда унтер-офицер воскликнул:

– Мне кажется, там поднимается столб дыма! Господи, уж не туземцы ли?

– Едва ли, сэр, – заметил кто-то из солдат. – Дым слишком не велик и оттуда не доносится никаких звуков, значит, там людей немного!

– Надо сказать капитану!

Спустя немного времени весь бивуак был на ногах. Все рассматривали дымок, который едва заметно вился между деревьями.

– Странно, – сказал капитан, – но надо убедиться, кто разложил этот огонь.

После краткого совещания решено было, что Уимполь осторожно проберется к этому месту и разведает, в чем дело, а до его возвращения костров не будут раскладывать и все притаятся, чтобы в случае надобности избегнуть неприятной встречи с дикарями.

Уимполь как кошка пополз между кустами, но чем более он подвигался к дыму, тем более убеждался, что встречи с туземным племенем опасаться нечего: слишком все было тихо кругом. Наконец, он осторожно раздвинул последние ветви, скрывавшие от него костер, и увидел возле него… белого человека. Он был совершенно один и сидел поникнув головой. Одежда его была вся в лохмотьях, непокрытая голова всклокочена, лицо без кровинки. Возле него лежал длинный нож, которым он от времени до времени вытаскивал из жестянки, стоявшей на огне, куски какого-то мяса.

Убедившись, что незнакомец совершенно один, Уимполь встал на ноги и пошел к нему.

– Живым в руки все равно я не отдамся! – глухим голосом крикнул ему неизвестный, – вскакивая на ноги.

– Дженкинс! Это вы?.. Вы меня не узнаете?.. – воскликнул Уимполь, сразу признавший его за одного из ссыльных.

– Что такое?.. Ах. Это вы, Уимполь?.. Тот, что похоронил в Ботанибее вею свою семью?

– Да, это я и со мной здесь несколько сот солдат, мы идем в порт Джаксон на выручку сэра Артура Филипса… А вы что здесь делаете? Неужели колонистам очень плохо приходится?