Из Лондона в Австралию - [134]

Когда это решение было передано Торстратену, он замолчал и видимо был огорчен, но молчание его длилось не долго, а затем его холодный рассчетливый ум одержал верх. – Пусть капитан держит на юго-восток, – сказал он. – Остальное я сообщу в свое время.

Изменили курс в указанном направлении и вскоре показался высокий скалистый берег, окруженный множеством подводных камней. Дикия неприступные горные формации без малейшего следа зелени и вообще растительного царства далеко выдвигались в море и, местами, достигая вышины ста метров и более, красиво рисовались в прозрачном воздухе на голубом фоне неба. Большие белые морские птицы сидели стаями на пустынных берегах, море, пенясь, беспокойно билось о крайние утесы отрогов гор.

Торстратен, стоя на палубе между Антоном и вторым штурманом, указал на лабиринт проливов между скалами. – Вот здесь в хорошо защищенной бухте находятся ваши шлюпки, – сказал он.

– Вы совершенно уверены в этом? – опросил его штурман, строго взглянув на него.

– Да, совершенно уверен!

– Хорошо, в таком случае мы постараемся отыскать собственность его величества короля. Но если наши поиски окажутся безуспешными, то вы подвергнетесь строгому дисциплинарному взысканию. Известно ли вам это?

– Конечно! – рассмеялся голландец.

Штурман отвернулся от него. Корабль немедленно лег в дрейф и снаряжена была шлюпка на поиски пропавших лодок.

– Не хотите ли и вы поехать с ними? – обратился ласково капитан к нашим друзьям. – Эти береговые гроты представляют много интересного.

Антон и Аскот с превеликим удовольствием последовали его приглашению и прыгнули в лодку, где уже сидело шестеро гребцов. Предприятие было не из легких, ибо приходилось пробираться через буруны в этот архипелаг утесов и камней. Волны хлестали через края лодки, целые облака пены и брызг обдавали ее, и самую лодку бросало из стороны в сторону, как ореховую скорлупку, но соединенные усилия шести здоровых и ловких гребцов счастливо преодолевали все препятствия, и, наконец, лодка прошла через передний ряд сильно изрезанных камней, сзади которого уже не было такого волнения и здесь перед глазами молодых людей, открылся совершенно новый для них мир, полный неожиданных и удивительных морских чудес.

Скалы, обточенные постоянным прибоем морских волн, словно отполированные колонны стройно поднимались из лона моря нескончаемыми рядами. Местами они имели такую правильную цилиндрическую форму, словно над обтачиванием их потрудилась искусная рука скульптора, местами вода промыла в них узоры самых причудливых очертаний; там колонны увенчивались аркой странной архитектуры, то над головами путников нависал воздушный мостик, прихотливо перекинувшийся с одного утеса на другой. Целые бесконечные галлереи открывались неожиданно перед ними, голубая вода, шумя, и пенясь врывалась туда, и словно живое существо, подпрыгивая, лизала отвесные стены, оставляя на них тысячи капель, которые, сверкая, точно алмазы, медленно скатывались вниз по серому камню.

Иногда дорогу преграждал какой-нибудь огромный камень, торчавший из воды. Передняя поверхность такого камня оказывалась плоской, точно отшлифованной; вода, постоянно омывающая ее, не допускала здесь никакой жизни, ни животной, ни растительной, но зато весь этот неуклюжий обломок горы, насколько он был погружен в незнающую отдыха беспокойную стихию, был весь покрыт тонким светлозеленым покровом из мхов, и на этом мягком пушистом ковре лепились, блистая всеми цветами радуги, прекрасные тропические морские розы и морские анемоны.

Фиолетовые цвета развившейся фиалки, розовые, белые как снег, ярко пурпурные цветы на светлозеленом фоне мхов, выглядывали среди длинных, тонких, как волос, стеблей водяных растений, водорослей и крупных листьев, на широкой поверхности которых сверкали мириады водяных капель. Целые лесочки и садочки лепились по граням такого неуклюжого утеса великана.

А кругом в прозрачных водах шныряли пестрые блещущие то серебром, то золотом, рыбы, ползали раки, большие жуки и пауки, цеплявшиеся своими длинными ножками за все, что ни попало, и нередко платившиеся за это, так как цепкия клешни раков всюду их подстерегали. В этих гротах кишела разнообразная жизнь, тысячи живых существ день и ночь играли друг с другом, охотились друг за другом, вступали в бой, побеждали и были побеждаемы, носились по воде и уносились водою.

Большая часть этих явлений была уже знакома Аскоту, Антону же, все это было ново; он словно попал в сказочный мир фей. – Смотри-ка! Смотри-ка! – восклицал он поминутно.

Даже и простые матросы были очарованы этим великолепием, невольно они складывали весла и любовались роскошными клумбами цветов, или пытались поймать игравшую кругом лодки рыбу, и громко хохотали над каким-нибудь раком, становившимся на дыбы и неуклюже размахивавшим своими клешнями.

Лодка шла все дальше и дальше, минуя постоянно открывавшиеся по сторожам главного протока боковые ходы и узкие полутемные каналы, из которых вылетали потревоженные большие водяные птицы, испускавшие громкие, не то испуганные, не то гневные крики. Их гнезда, сплетенные из камыша, ютились в трещинах скал, на недосягаемой для воды высоте; видно было, что в некоторых из них самки сидят на яйцах, из других высовывались на длинной шее головы неоперившихся птенцов.