Из Лондона в Австралию - [104]

– И ничего мы не узнаем, где он теперь находится со всем остальным экипажем!

– Невозможно угадать! Не будем же над этим ломать головы, дети мои! Это совершенно напрасный труд!

Антон вздохнул, но промолчал; когда все наелись и легли отдохнуть, он направился в ущелье за лозой.

Дома, на берегу Швентина в Маленте, росли старые толстые ивы; они окружали всю усадьбу его отца и потому он еще дома коротко познакомился с искусством плести корзины; вскоре под его руководством весь отряд занялся этим делом. Первая изготовленная корзина была подарена отшельнику, а затем были изготовлены многие другие, в которых и предполагалось нести орехи и плоды.

– Не было ли на палубе «Короля Эдуарда» большего запаса сельскохозяйственных орудий? – спросил Антон. – Мне кажется, что я видел что-то в этом роде.

– Да, конечно! – ответил унтер-офицер. – Целый трюм был ими набит. Мы, разумеется, найдем там все необходимое.

– Если только дикари не раскрали всего.

– Если… если!.. Ты умеешь ставить эту загвоздку каждой радости, каждой надежде. Я же предпочитаю верить, что все лопаты, грабли и скребки стоят себе по местам, а жалобные песни всегда успеем распевать.

Во время этой тирады Аскот усердно трудился над зашиванием большой прорехи в своем кафтане при помощи длинных шипов терна, но это дело никак у него не клеилось и в заключение нетерпеливый юноша с сердцем отшвырнул в сторону всю свою работу.

– Антон, может быть ты и портняжить горазд? – воскликнул он.

– Ну-ка, давай сюда, что у тебя там такое?

Наш предусмотрительный друг захватил с собой с корабля иголку и нитки и хотя игла от сырости сильно заржавела, а нитки покрылись плесенью, тем не менее шить ими было еще можно. У каждого из путников были большие или меньшие повреждения в одежде и за починкой их день прошел незаметно.

– Когда мы можем надеяться добраться до берега? – спросил Антон…

– Дня за три, если выйдем завтра в полдень и будем хорошо идти.

– Ах, когда, бы поскорее!

– Не настрелять ли нам еще несколько коз?

Унтер-офицер покачал головой. – Лучше поберечь заряды, – заметил он. – Да кроме того, мясо коз не особенно-то вкусно.

– Ну, в таком случае не надо. Правда, что нам нужно беречь заряды, как зеницу ока.

– Собственно говоря, на какой случай? Диких зверей здесь не имеется…

– Но нас может понудить в самозащите нечто похуже диких зверей. Среди обитателей островов Южного океана встречаются весьма опасные племена, которые проводят всю жизнь в войнах и ни мало не признают никаких законов гостеприимства и нравственности.

– Вы опасаетесь, что они могут напасть на нас в один прекрасный день?

– Да, опасаюсь.

– Но каким образом они узнают о нашем существовании на этом острове.

– А как они открыли Александра Селькирка? Этого нельзя предугадать.

– Вы смотрите на вещи слишком мрачно, – сказал неуверенным голосом наш друг, помолчав немного.

– О, нет, мой милый, я надеюсь, что с Божьей помощью все кончится благополучно, но быть на готове все-таки необходимо.

– Надо бы расспросить туземцев, не нападали ли на них какие-нибудь соседния племена!

Аскот кое-как расспросил островитян и ответ получился от них далеко не успокоительного свойства.

– На одном из близлежащих островов действительно живут очень хищные и драчливые люди, – отвечали они, – Они приезжают сюда на своих лодках и грабят все, что ни попадется.

– И часто?

– Иногда частенько, раз за разом… в другой раз – довольно редко.

– Не стоит думать об этом, – заметил лейтенант. – Ведь, пока мы не знаем местопребывания наших товарищей, все эти рассчеты не ведут ни к чему.

Все это понимали, но тем не менее каждому хотелось хоть немного приподнять угол завесы, скрывающей будущее, и заглянуть в него хоть краешком глаза. Чем ближе решение участи, тем сильнее бывает и беспокойство.

Под защитой каменных стен ограды наши друзья выспались на сене, постланном циновками, и встали на другой день лишь когда солнце уже высоко поднялось на небе. Отшельник тем временем предупредительно пожарил им весь их запас мяса и телятины, чтобы подольше сохранить его от порчи; кроме того он наготовил путникам на дорогу овощей и плодов, не забыв также и бамбуковую фляжку с водкой и даже целебную мазь на случай каких-либо поранений. Старик снабдил белых гостей своих всем, что только нашлось в его хозяйстве, а на прощанье благословил каждого в отдельности, конечно, по своему, по-язычески, но так набожно, так сердечно, что никто из молодых людей не позволил себе ни усмешки, никакой шутки.

Из-под циновки сзади жертвенника он достал все священнейшие свои амулеты, красные перья, которыми поддерживалась связь между людьми и божеством. На алтарь он возложил в изобилии всяких яств, обрызгал его и изображение богини Пеле водой и водкой и затем прикоснулся красным пером к каждому из своих гостей.

Белые не понимали его слов, но ясно было, что он поручал их судьбу вечным богам и они усердно молились вместе с ним.

Имя есть звук пустой, не более, как туман, за которым скрывается сияющее небо. Где бы и как бы ни призывал человек властителя вселенной, Он слышит голоса верующих и читает в их сердцах.

После сытного завтрака отряд тронулся в путь. Старец проводил до выхода из ограды эту небольшую кучку полных сил и жизни молодых людей, пожал каждому из них руку, и они, от души поблагодарив его за гостеприимство, беззаботно пошли своей дорогой, однако, не без некоторой грусти.