Из каморки - [21]

— Теперь тебе назад нельзя, — сказала она.

Блакита оглянулась на дом, и распахнутая ею дверь громко захлопнулась. За окном колыхнулась штора, и она знала, что трусливые девчонки снова уползли в угол. Незнакомка с кинжалом испарилась. Поправив красную ленту в косе и осмотревшись по сторонам, Блакита отправилась в путь.

Она медленно шла вдоль маленьких домиков, заглядывая в их темные глаза, пока не спустилась к темной тихой реке. Ей показалось, что Луна сделалась еще больше, налилась кровавым цветом — и на улице стало светлее. Река опоясывала холм и убегала искристым потоком вдаль, к лесу. Девочка направилась вдоль воды в поисках брода, но река была широка и невесть что скрывала в своей бездне.

Обойдя холм по кругу, и вернувшись на прежнее место, Блакита села на берегу и, пригорюнившись, уставилась на отражение красной Луны, которое дополнялось мерцанием маленьких огоньков из-под воды. Где-то рядом страшно ухал филин: «Ух, ух! Соломенный дух».

Неожиданно река заплескалась, волна окатила ее ноги, и к девочке из воды вышли маленькие детки с грустными глазами и каганцами в ладошках. Белые мокрые рубашки облегали их тощие тела и делали их еще более несчастными. Блакита вздрогнула, но осталась сидеть на месте. Она уже догадывалась, кто они.

— Идите детки, я вас назову, — позвала она, и малыши послушно подбежали к ней.

Когда-то старшая сестра рассказывала ей о потерчатах — детках, которые родились мертвыми или умерли некрещеными. 7 лет они бродят по свету и просят встретившихся им людей окрестить их и дать имя. Тогда они смогут стать ангелами. В противном случае они навеки превратятся в навок или окажутся в лапах злых духов, подвергающих их страшным пыткам.

— Иван да Мария, крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь, — перекрестила Блакита одну из девочек. — И даю тебе имя Маргарита.

Также она поступила и с другими детками. Малыши заулыбались, подошли с каганцами к реке, опустили глиняные кувшинчики на землю, а широкие блюдца спустили на воду — и растаяли. А Блакита наблюдала, как волшебным образом глиняные блюдца соединились друг с другом и образовали хрупкий мост на другой берег.

Она осторожно ступила босой ногой на блюдце — и к ее удивлению, оно выдержало ее вес. Набравшись храбрости, маленькими прискоками она добралась до противоположного берега.

Оказавшись на суше, на минуту остановилась, еще раз оглянулась назад, будто навсегда прощаясь с домиками на холме, где остались ее новые подружки, бросила взгляд на мерцающую реку, улыбнулась и направилась дальше, через поле, к виднеющемуся вдали лесу.

Выйдя на опушку, она увидела в стороне еще один домик. Отличало его от остальных то, что в двух его окнах, выходящих на фасад, горел свет. Блаките даже показалось, что это вовсе не окна, а глаза, которые пялятся на нее и гипнотически заманивают. Но куда идти дальше она не знала. «Будь что будет», — подумала она и направилась к хижине. «Что может быть страшнее, чем стать хрюшкой и быть распотрошенной?».

Она трижды постучала в красную дверь, но никто не отозвался. Медленно приоткрыв ее, Блакита заглянула внутрь. В центре большой полуосвещенной комнаты находился лишь стол и два стула с высокими спинками, да горела лампадка. На столе стоял белый фарфоровый чайный сервиз, расписанный красными маками. Из чайника дымился ароматный пар, а на блюде лежали румяные плюшки, посыпанные сахаром. Отбросив сомнения, девочка вошла в дом, и дверь за ней тут же захлопнулась.

И тут Блакита увидела то, что приоткрытая дверь утаила от ее взора — слева от стола в петле, подвешенной к деревянной балке, висела, склонив голову на бок, бледная девушка. От испуга она попятилась назад, пытаясь отыскать дверную ручку, но ее не было. Блакита, косясь на покойницу, принялась метаться по комнате, колотить кулаками в дверь и окна. А потом, взяв тяжелый стул, с нечеловеческой силой швырнула его в окно. Но, едва дотронувшись стекла, стул вмиг растворился и очутился на своем месте. Блакита осмотрелась, чем бы еще можно было разбить окно, но в комнате больше ничего не было.

В конце концов, глубоко вздохнув, она отодвинула деревянный стул, медленно присела, положив руки на стол, и принялась рассматривать удавленницу. Девушка была очень красивой, ее длинные каштановые волосы ниспадали на бархатное платье, расшитое драгоценными камнями. Блаките было ее очень жаль, а еще ей было страшно — раньше она не видела самоушедших.

В чашку полилась струйка горячего напитка и наполнила ее до середины. Рука Блакиты потянулась к золотистой плюшке, как услышала тихий шепот: «Не спускать глаз». Девчушка замерла с открытым навстречу сдобе ртом и подняла глаза на покойницу. Но та по-прежнему смирно висела в петле, и Блакита решила, что ей послышалось. Она откусила кусочек плюшки, запила глотком чая, как снова кто-то прошептал: «не спускать глаз». В этот раз повешенная шелохнулась. Блакита уронила плюшку на белую скатерть и застыла. Веревка ослабла, и девушка стала медленно опускать вниз, пока ее ноги не коснулись пола. Она выровняла склоненную на бок голову и посмотрела на Блакиту.

— А меня почему не приглашаешь?