Из истории Таманской армии - [85]
Здесь сказалось шаблонное отношение к директивам сверху и недооценка значения кавалерии. Не было учтено, что на Северном Кавказе имеются наиболее благоприятные условия для создания такого маневренного и ударного в условиях гражданской войны рода войск, как конница. В составе 11-й армии уже имелось не менее 10 тысяч сабель, и, как правильно отмечает В.Т. Сухоруков, такого количества конницы не было в то время ни в одной армии Южного и Восточного Фронтов[1127]. Между тем у противника действовал конный корпус Врангеля и были отдельные кавалерийские дивизии под командованием генералов Покровского, Шкуро, Улагая и др. Значение конницы признавалось уже и в том и в другом лагере. Однако инициатива, проявленная снизу, выразившаяся в создании кавкорпуса под командованием Кочергина, успешно действовавшего против белогвардейцев, не была поддержана фронтовым командованием в Астрахани.
Таким образом, если у Деникина около 60 % войск составляла конница[1128], то у нас по директиве штаба Каспийско-Кавказского фронта кавалерийские полки должны были составлять лишь >>1/10 часть всех полков (три полка из тридцати). Ясно, что недооценка значения кавалерии не могла не сказаться отрицательно на успешности действий наших войск.
Со второй половины декабря 1918 г. Реввоенсовет 11-й армии, переехавший к тому времени из Пятигорска в Георгиевск, во исполнение приказа Реввоенсовета фронта начал сводить войска армии (колонны, фронты, особые дивизии и прочие части) в четыре стрелковых дивизии, каждая из которых должна была состоять из девяти пехотных и одного кавалерийского полков и одной артиллерийской бригады[1129].
1-ю дивизию (начальник Г.И. Мироненко, комиссар Н.С. Никифоров, начальник штаба Невзоров) составила быв. Шариатская колонна, 2-ю дивизию (начальник Пронников, комиссар Киселев, нач. штаба Хосудовский) — бывш. 9-я колонна. Войска бывших 1-го, 3-го и 4-го пехотных и 1-го кавалерийского корпусов сводились в 3-ю стрелковую дивизию[1130], получившую название Таманской по просьбе бойцов и командиров бывшей Таманской армии[1131].
Начальником 3-й стрелковой дивизии Реввоенсовет 11-й армии назначил Г.Н. Батурина[1132], комиссаром — И.И. Пономарева[1133].
4-ю стрелковую дивизию составили части бывш. 2-го (Ставропольского) корпуса под командованием А.Г. Топунова, сменившего в начале декабря М.П. Шпака[1134]. Комиссаром 4-й Ставропольской дивизии работал С.В. Воловик, начальником штаба — Лихачев[1135].
Переформировать 1-ю армию по-настоящему в условиях ожесточенных боев с противником не удалось, дело затянулось и свелось по существу лишь к переименованию частей. Так, например, «Северный фронт» XI армии существовал вплоть до 8 января 1918 г.[1136]
Всего в 11-й армии, по данным на 17 декабря, было около 90 000 человек[1137]. Но если учесть, что в армии к этому времени имелось уже 50 тыс. больных и раненых, то ясно, что в строю было не более половины численного состава войск; численность же войск противника, действовавших против войск нашей 11-й армии, по неполным данным, определялась в 28 тысяч штыков и 40 тыс. сабель[1138].
Действиями войск на правом фланге армии (3-й и 4-й дивизиями) руководил штаб т. н. «Северного фронта 11-й армии» во главе с командующим Е.Н. Ригельманом, военно-политическим комиссаром Л.В. Ивницким, начальником штаба И.П. Гудковым[1139].
В составе «Северного фронта» наиболее боеспособными были таманские части. Вот что писал о них командующий «фронтом» Ригельман в докладе Реввоенсовету 11-й армии 17 декабря:
«Таманские войска целесообразно расположены, имеют резервы и на их боеспособность можно рассчитывать»[1140].
В этом же докладе Ригельман указывал: «Войска Таманской армии, незадолго перед тем переформированные в две пехотных и одну кавалерийскую дивизию, занимают участок Сухая Буйвола, Медведовское — почти до Грушевки. Одна бригада 2-й дивизии с одним кавалерийским полком вследствие небоеспособности 1-й Ставропольской дивизии (расформированной) была направлена в сел. Овощи с задачей овладеть Казгулаком и Камбулатом»[1141]. В быв. Таманской армии в то время числилось около 10 тыс. штыков и ок. 900 сабель, 29 орудий[1142]. Всего же «Северный фронт» 11-й армии имел до 30 тыс. штыков, 7 тыс. сабель, 233 пулемета и 115 орудий[1143].
О положении наших войск Ригельман сообщал: «Войска живут на средства того села, которое занимают, и соседних сел. Средства эти близки к полному истощению, и предвидится крах. Фуража уже нет. Лошади питаются гнилой соломой. Люди получают мясо, сваренное в воде, и У фунта хлеба. Зимней одежды сильный недостаток. Белья войска не получают, обувь кое-как поддерживается. Патронов полный недостаток. Врачей почти нет, лекарств тоже. Развивается тиф (в 9-м Таманском полку ежедневно заболевают до 40 человек). Существующие лазареты переполнены больными, определенных пунктов для эвакуации не указано. Раненые и больные, будучи эвакуированы в тыл, оставляются почти на произвол судьбы. Смертность их значительна. Тяжелое положение бойцов вызывает усиление дезертирства, особенно среди мобилизованных, имеющих недалеко в тылу своих жен и детей… Несмотря на столь тяжелые условия, дух войск в большинстве частей бодрый, и с ними много можно было бы сделать, но если теперь же, не теряя ни минуты, не будут даны патроны и организована база с фуражом и всякого рода довольствием, то нельзя»
