Из истории Таманской армии - [84]
Широкие задачи, поставленные приказом перед войсками, были нереальными в тех условиях, в которых находились советские войска, действовавшие на Северном Кавказе. Войска 11-й армии могли бы решать наступательные задачи только в том случае, если бы они были обуты, одеты и обеспечены боеприпасами. Что же касается района Невинномысской — Ставрополя, где предписывалось произвести перегруппировку наших войск, то он в течение уже более полмесяца находился под контролем Деникина. Сомнительно, верило ли само командование в Астрахани в реальность своих планов, так как весьма низко оценивало боеспособность 11-й армии. Свечников в конце февраля 1919 г. в донесении Вацетису дал такую оценку бывшей 11-й армии, которую он фактически не знал: «11 армия представляла собой скорее толпу, чем армию»[1108]. Он же позднее писал: «Тов. Шляпников… понимал, что с неорганизованными в то время войсками XI и малочисленными — XII армии трудно что-либо сделать»[1109]. Этим и объясняется обращение Шляпникова и Свечникова в Реввоенсовет Республики и к главкому Вацетису с просьбой прислать одну пехотную дивизию со всеми приданными ей артиллерийскими, кавалерийскими и другими вспомогательными частями[1110]. Вацетис на это ответил: «Дивизию послать не представляется пока возможным, надо усилить XI и XII армии за счет местных формирований»[1111].
Следует отметить, что командование Каспийско-Кавказского фронта[1112] своей задачи по руководству войсками фактически не выполнило. 11-я армия, в рядах которой было сосредоточено >>9/10 всех сухопутных сил Каспийско-Кавказского фронта, не пользовалась должным вниманием со стороны председателя Реввоенсовета фронта А.Г. Шляпникова и командующего войсками М.С. Свечникова. Командующий фронтом проверял и инспектировал лишь части, расположенные в самой Астрахани[1113]. Штаб Каспийско-Кавказского фронта по существу был оторван от войск, не имея с ними регулярной связи; что творится на фронте, он узнавал с большим запозданием. Декабрьские оперативные и разведывательные сводки, например, за очень редким исключением, стереотипно сообщают, что от 11 армии сведений не поступало[1114]. Нередко говорится также об отсутствии сведений от флота, 11 и 12 армий[1115]. Следовательно, штаб фронта руководил войсками зачастую без учета реальной обстановки. Это происходило потому, что штаб Каспийско-Кавказского фронта, по словам Г.К. Орджоникидзе, «все время сидел в Астрахани, на довольно-таки почтительном расстоянии от фронта — 400 верст[1116]. Орджоникидзе же в своем докладе в Совет Народных Комиссаров в июле 1919 г. отмечал: «Насчет Шляпникова я должен указать, что Кавказско-Каспийский Реввоенсовет не сделал всего того, что можно было сделать»[1117].
Штаб Каспийско-Кавказского фронта допускал также стратегическую ошибку, переоценивая значение Порт-Петровска и приморского операционного направления. Оперативный отдел штаба в своих соображениях об организации борьбы советских войск в районе Каспийско-Кавказского фронта в середине декабря указывал: «Приморское операционное направление на Петровск и Баку, при наличии ключа к овладению всем Северным Кавказом, каким является г. Петровск, приобретает доминирующее значение в пределах всего Каспийско-Кавказского фронта: в политическом, стратегическом и экономическом отношениях»[1118].
Штаб фронта первоочередным делом считал овладение Порт-Петровском, пренебрегая в это время обеспечением операций в районе 11-й армии, где были сосредоточены основные вооруженные силы революции и контрреволюции на Северном Кавказе.
Хочется также отметить, что в указанных выше «соображениях» штаба фронта сквозит недооценка революционности горских народов, когда утверждается, что они якобы присоединяются к тому, кто сильнее[1119]. В «соображениях», следовательно, отсутствует классово-политический подход к делу. Не случайно Шляпников и Свечников писали в Реввоенсовет Республики: «Для овладения Каспийским морем и всем Кавказом нам необходимо во что бы то ни стало занять Петровск… Неуспех предполагаемой операции обнаружит нашу слабость на Кавказе, сведет на нет все наши успехи до сих пор и развенчает нас в глазах полудиких туземных масс, понимающих, что реальная сила переходит в руки наших врагов»[1120].
30 ноября командующим 11-й армией Реввоенсовет в Астрахани назначил В. Крузе (вместо И.Ф. Федько, ставшего помощником командующего), начальником штаба армии — Б.И. Пересвета[1121]. Членами Реввоенсовета 11-й армии, по предложению Г.К. Орджоникидзе и Я.В. Полуяна, тогда же были дополнительно утверждены С.Д. Одарюк (вместо С.Г. Мамсурова) и П.Г. Мдивани[1122].
Крузе и Пересвет прибыли в Пятигорск, в Реввоенсовет 11-й армии, лишь в середине декабря[1123]. Перед выездом из Астрахани они получили подробные указания по реорганизации 11-й армии и привезли соответствующую директиву, которой должен был руководствоваться Реввоенсовет 11-й армии[1124].
Реввоенсовету 11-й армии было предложено срочно переформировать все части 11-й армии по общероссийскому образцу в три стрелковых дивизии (в каждой дивизии три бригады трехполкового состава)
