Из истории старообрядцев на польских землях: XVII—ХХ вв. - [19]

Шрифт
Интервал

1) Во время богослужений они кадили ладаном не дважды прямо (вперед) и третий раз поперек, а «крестообразно», то есть один раз прямо и один раз поперек.

2) Кроме восьмиконечного креста, они признавали четырехконечный крест, однако на практике он встречался у дьяконовцев намного реже.

3) Дьяконовцы не признавали освященного мира, приготовленного ветковцами.

4) «Никониан» дьяконовцы считали еретиками третьей категории и поэтому принимали их в свои общины только посредством т. и. «неправы» (отречения от ереси). В отличие от дьяконовцев, ветковцы сначала причисляли православных к еретикам первой категории (перекрещение было обязательным), потом ко второй (применялось «миропомазание») [Макарий 1855: 299–301; Архимандрит Павел 1885/6: 346–347; Лилеев 1895: 406–407].

Между дьяконовцами и ветковцами очень часто велись оживленные споры, тем не менее их объединяло общее стремление к созданию собственной старообрядческой духовной иерархии. Находясь в сфере влияния предводителей обоих согласий, старообрядческое население очень часто пользовалось услугами одних или других. Выбор священнослужителя обусловливался прежде всего его личным авторитетом [Муравьев 1854: 269–272; Лилеев 1895: 425].

Чернобыльское согласие зародилось в Стародубье, где после объявления Екатериной II (1762–1796) ряда манифестов, провозглашавших идеи религиозной терпимости, между старообрядцами произошел серьезный раскол. Трое простых крестьян, ранее проживавших на Ветке – Иларион, Никифор Ларивонов и Павел Григорьев, – стали распространять слухи о том, что среди быстро разбогатевших старообрядцев – «слобожан» – стала гибнуть истинная вера и что часть старообрядцев, пользуясь своим новым положением, слишком сближаются с «еретиками» (православными) и общаются с ними. Эти три защитника старой веры снискали много сторонников. Не будучи в состоянии смириться с существующим положением вещей, в 1775 г. они втроем покинули Стародубье и поселились на территории Речи Посполитой, в местности Чернобыль в Киевском воеводстве, где уже в 1771 г. арендатор Ян Ходкевич [о нем: Konopczyński 1937: 368–369] предоставил им значительные скидки. <Об этом свидетельствует документ «Ян Миколай Ходкевич разрешает монахам селиться на принадлежащих ему землях (1771 г.)», копию которого 1809 г. я обнаружил в Млыновском архиве Ходкевичей среди Актов Чернобыльского ключа [AP/Wawel].> Провозглашаемые чернобыльцами принципы вероучения и связанные с ними обычаи можно представить следующим образом:

1) Чернобыльцы решительно отвергали любую официальную форму клятвы, утверждая что Христос запрещал клясться иначе, чем только словами «ей-ей» (да-да) и «ни-ни» (нет-нет).

2) Чернобыльцы не молились перед крестом – даже восьмиконечным, – если на нем не было изображено распятие Христа.

3) Они верили безусловно, что конец мира близок.

4) Они не молились за царя и всю его семью. Произношение молитв за царя, установленных Синодом, они считали изменой истинной вере.

5) Они считали самым большим грехом бритье бороды. Для них погибшим человеком был тот, кто по требованию властей был вынужден отказаться от ношения бороды, находясь на государственной службе. Вина считалась равно тяжкой, если он склонил к этому другого.

6) Чернобыльцы не принимали в свою среду людей, имеющих паспорта, уничтожали этот документ, считая «знаменем Антихриста».

Благодаря своему влиянию чернобыльцы подчинили себе старообрядцев, проживающих на довольно значительных пространствах Речи Посполитой, и тем самым замедлили процесс возвращения старообрядцев в Россию, к чему призывала их Екатерина II [Иоаннов 1855: 61–64; Макарий 1855: 313]. Кроме того, принципы вероучения, провозглашенные чернобыльцами, значительно сблизили их с филипповцами и федосеевцами. Находясь в окружении беспоповцев и не имея собственных священников, чернобыльцы со временем сами становились беспоповцами, переходя к федосеевцам или филипповцам.

Издание Екатериной II в 1762 г. манифеста о терпимости, а затем последовательная отмена многих действующих указов Петра I, направленных против раскола, положили начало новому разделу в истории старообрядчества в России [Любомиров 1924: 98–99; Ивановский 1889: 237–238]. Когда в 1764 г. старообрядцы получили официальное разрешение на вступление в купечество, многие из них стали селиться в больших городах, в частности в Москве. Благодаря взаимопомощи, старообрядцы в очень короткое время стали играть все более важную роль в торговой и промышленной жизни России. Зажиточные старообрядцы принимали на работу на свои предприятия значительное количество приверженцев старой веры, преимущественно беглых крестьян, благодаря чему они также стали селиться в городах [Щапов 1859: 292–292].

В 1771 г. в Москве во время эпидемии чумы Илья Ковылин (1731–1809) – владелец нескольких подмосковных кирпичных заводов – под предлогом карантина организовал мощную общину федосеевцев, именуемую Преображенским кладбищем, которая со временем стала основным центром этого согласия [Рындзюнский 1950: 190–191; Dębiński 1910: 47–48]. В том же 1771 г. подобный центр под названием «Рогожское кладбище» в Москве организовали поповцы [Абрикосов / Королев / Тюлин 1956: 3]. Третьим по величине центром старообрядцев в Москве стала «Монинская моленная» Поморской общины, в которой, в отличие от федосеевцев, признавали браки приверженцев старой веры и молились за правящего царя [Вишняков 1865: 1048; Попов 18696: 13—186; Рындзюнский 1950: 217–218].


Рекомендуем почитать
Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.


Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)


Константинопольский Патриархат и Русская Православная Церковь в первой половине XX века

Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.


Положение духовного сословия в церковной публицистике середины XIX века

В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.


Мусульманский этикет

Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.


Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.


Славяне. Историко-археологическое исследование

Β книге исследуется история славян того периода, когда они составляли этническое и языковое единство. Труд охватывает значительный промежуток времени — от I тысячелетия до н. э., когда славяне, выйдя из дренеевропейской общности, начали самостоятельный путь развития, до раннего средневековья включительно, когда славянское единство в условиях широкого расселения и метисации с иными народами распалось, стали формироваться отдельные славянские этносы и языки. В изучении проблемы происхождения и ранней истории славян автор делает упор на междисциплинарный подход, канву же изложения образуют материалы археологии и истории.


Трехчастная модель, или представления средневекового общества о себе самом

Книга Жоржа Дюби, одного из крупнейших французских медиевистов, посвящена социальным представлениям Средневековья. Это прежде всего история того, что думало средневековое общество о себе самом. Но это рассказ и о том, как соотносились такие размышления с действительностью, как они вписывались в более общие идеологические системы, какие корни они имели в предшествующих эпохах и какое получили развитие в последующих. Если географическое пространство исследования очерчено достаточно жестко - Север Франции, то мыслительное его пространство отнюдь не ограничивается рамками одной проблемы и одного отрезка истории.


Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Как появились университеты в России? Как соотносится их развитие на начальном этапе с общей историей европейских университетов? Книга дает ответы на поставленные вопросы, опираясь на новые архивные источники и концепции современной историографии. История отечественных университетов впервые включена автором в общеевропейский процесс распространения различных, стадиально сменяющих друг друга форм: от средневековой («доклассической») автономной корпорации профессоров и студентов до «классического» исследовательского университета как государственного учреждения.


Русь: от славянского расселения до Московского царства

В книге в хронологической последовательности рассматривается ряд ключевых, спорных или малоисследованных вопросов истории средневековой Руси: о политической структуре славянского общества в догосударственный период, о роли варягов в формировании Руси, о политическом и социально-экономическом строе Древнерусского государства, о времени и предпосылках перемещения центра русской государственности с Юга на Северо-Восток, о подлинности "Слова о полку Игореве", о роли Орды в русской истории, о причинах "возвышения" Москвы, о становлении идеи "царства".Для историков и всех интересующихся историей средневековой Руси.